— Тогда еще разок. Раз, два, — и он опять подхватил мальчика.

На «три» Шухайда подбросил Янчи с такой силой, что, мотнув головой и растопырив руки, сам навзничь ухнул в воду.

Напротив простирался шомодьский берег. Озеро сверкало, словно миллионы бабочек били по нему алмазными крылышками.

Шухайда подождал немного, как в первый раз.

— Ну, — разозлись, сказал он наконец.

Потом грозно и хрипло:

— Что за шутки? Не валяй дурака!

Тишина.

— Где ты?!

Шухайда озирался вокруг близорукими глазами, всматриваясь в даль: вдруг Янчи вынырнул где-нибудь там, он ведь прекрасно плавал под водой.

Прошло уже больше времени, чем в прошлый раз. Намного больше.

Его охватил ужас.

Рассекая воду, он устремился к тому месту, где, ему казалось, упал сын.

— Янчи! Янчи! — звал он.

Но и там, за сваей, мальчика не было. Тогда он принялся загребать руками воду, беспорядочно черпать ее с поверхности, с глубины, силясь разглядеть дно, но замутненная вода все застилала. Он окунулся с головой, вытаращив, как рыба, глаза под стеклами пенсне. Так он искал и искал — ползая по илу на животе, на четвереньках, упершись локтями, кружа, глядя по сторонам, искал неутомимо и методично, обшаривая каждый клочок дна.

Мальчика нигде не было.

Повсюду лишь вода, цепенящая монотонность воды.

Задыхаясь, кашляя, он с трудом поднялся, отдышался.

Ползая по дну, он смутно надеялся, что сын тем временем вынырнул, стоит у сваи или чуть дальше и смеется, а то и в кабинку побежал переодеваться. Но теперь-то он понимал, что под водой пробыл всего несколько мгновений, какими долгими они ни казались, и мальчик не успел бы выйти на берег.

На озере царили такой покой, такое безучастие, о каких он до сих пор и не подозревал.