— Если меня поймают у тебя в каюте, или тебя — у меня, — возразил Лу Шин, — то остаток плавания я проведу в тюрьме корабля. А тебя высадят в Гонолулу.

Он заверил меня, что у него удобная койка в частной каюте на палубе, где разместились другие состоятельные китайцы. Мы воссоединимся с ним, как только сойдем на пристань. Его семья знает, что я тоже приеду. Он написал им — по моему настоянию. Он не знал, как они на это отреагируют, но они послали ему телеграмму, что будут ждать.

На второй день, когда мы уже были в открытом море, я распаковала свой багаж. На дне одного из саквояжей я нашла две вещи, которые туда не укладывала. Одна из них — мешочек из красного бархата. Внутри лежала подзорная труба отца. Когда я была маленькой, мы смотрели через нее из башенки на прибывающие корабли. Я вспомнила, как он перечислял страны, откуда приплывали суда.

Потом я открыла другой мешочек, из фиолетовой замши. Там лежали три куска янтаря с заключенными внутри осами. Я проплакала всю ночь, не понимая, что это значит. Возможно, отец упрекал меня за то, что я за ним шпионила. А мать признавала, что и правда любила насекомых в янтаре больше меня. Может быть, это были знаки любви, которую они, должно быть, когда-то ко мне испытывали. Иначе почему я сейчас так остро, так болезненно это ощущаю?

К тошноте от беременности прибавилась еще и морская болезнь, которой я страдала в первые три дня путешествия. Морская болезнь стала моей отговоркой, когда мне становилось плохо посреди ужина. Я сидела за столом с еще пятью женщинами, путешествовавшими в одиночку. Они были женами дипломатов и бизнесменов и ехали к мужьям в Шанхай. Когда они поинтересовались, зачем я еду в Китай, мне пришлось соврать им то же самое, что и клерку, который выдавал паспорта: что в Китае у меня есть дядя, который держит частную школу, а я буду преподавать в ней английский.

— Школа для китайцев? — спросила самая пожилая из женщин.

Я кивнула:

— Там учатся дети дипломатов, — Лу Шина обучали в похожей школе.

— Тогда я очень хорошо знаю твоего дядю! — воскликнула она. — Доктор Томас Уолкотт. Как только ты устроишься, нам нужно будет всем собраться на чай.

Я пробормотала, что, должно быть, это другая школа, потому что моего дядю зовут Клод Мобер. Никто из женщин его не знал.

— Это новая школа, — пояснила я. — Возможно, он еще не начал набирать учеников. Мой дядя недавно в Шанхае…

— А я думала, что всех там знаю! — сказала женщина. — В Шанхае очень узкий круг иностранцев. Но все говорят, что Шанхай с каждым днем развивается все стремительнее. Они пригласили меня посетить в Шанхае церковь, женское общество помощи сиротам и еще одно — для спасения девочек, попавших в рабство.