Кули вопросительно посмотрел на меня. Они с Лу Шином снова начали переговариваться, потом кули кивнул. Что ему стало ясно? Мы направились к дороге, а когда дошли до широкого тротуара, Лу Шин сказал:

— Моя семья ждет нас на другой стороне дороги. Они все там собрались: отец, братья, мой больной дедушка, девушка, на которой я должен жениться, ее отец и братья.

— Почему она тоже здесь? — спросила я. — Вы прямо от пристани отправитесь под венец? А я буду подружкой невесты?

— Я не мог запретить ей прийти сюда. Это не праздник в честь нашего приезда, Луция. Они здесь, чтобы силой восстановить порядок в семье. Они пришли сюда, чтобы пристыдить меня, воззвав к моей ответственности за семью. Они мои родственники и наставники.

Лицо его заливал пот, и я знала, что это не только из-за жары: он нервничал, и я никогда таким его не видела. Скоро ему придется пойти против своей семьи, как я пошла против своей. Я буду рядом с ним и поддержу его решение. Единственный вопрос, который у меня оставался: позволят ли они нам жить в их доме?

— Где они?

Я огляделась по сторонам. Лу Шин показал на место примерно в тридцати футах от нас, где стояли два двухколесных экипажа и десять крытых рикш. Все вместе они напоминали похоронную процессию. Кули положил чемодан Лу Шина в повозку, и они направились к родным Лу Шина. Я пошла следом.

Он остановился.

— Думаю, тебе стоит подождать здесь, пока я все не улажу, — сказал он. — Нехорошо будет сразу бросить им это в лицо.

«Бросить в лицо»? Почему он выразился именно так?

— Им меня не запугать, — заявила я. — Они не смогут меня игнорировать.

— Прошу тебя, Луция, дай мне уладить вопрос своими методами.

Он направился к первому экипажу без меня.

Я показала кули, чтобы он положил в повозку рикши и мой багаж. Тот вопросительно посмотрел на Лу Шина, который что-то кратко ему ответил. Кули снова что-то спросил, и Лу Шин проворчал в ответ. Что он говорил? Я больше ничего не понимала. Я попала в страну секретов.

Чертовы чемоданы! Я решительно зашагала без них к шеренге экипажей и рикш. Лу Шин бросился ко мне наперерез и преградил путь:

— Луция, прошу тебя, подожди. Не делай трудное положение еще трудней.

Меня рассердило, что Лу Шин больше беспокоился о чувствах своих родных, чем обо мне. С самого начала мне нужно было дать его семье понять, что я за женщина. Я привезла с собой американскую свободу воли и предприимчивую натуру. Я привыкла иметь дело с людьми из всех слоев общества: с помпезными мистером и миссис Минтерн, с профессорами, которые считают, что знают все на свете.