Васюха присел, внимательно разглядывая, что это такое, и вдруг понял: это человеческий след. Кто-то прыгал через ерек. Прыгал совсем недавно…

Васюха родился и жил в Райцентре. И слышал от взрослых, что значит встретить за пятьдесят километров от жилья след человека, который вышел из лесопосадки в дождь, может быть, ночью… Вот он оттолкнулся и перепрыгнул через ерек. Куда же он шел? К ульям? Зачем? Почему он не пошел к будке, к людям?

Васюха повел взглядом вслед, потом вдруг что-то почувствовал, повернулся, поднял голову и посмотрел туда, где еще стояло ведро, вдоль канавы, откуда он спускался. И увидел глаза. В двух-трех метрах, сквозь закрученный валом бурелом, из лесопосадки, на него смотрели не моргая два глаза.

Васюха одеревенел. Глаза не мигая смотрели на него. Страх обрушился на Васюху, ударил, прижал свинцовыми ногами к земле. Он не мог пошевелить ни ногой, ни рукой… Стоял, уставившись в эти глаза, стоял мгновение, еще одно, еще… Гудели пчелы, пролетая по своей медовой дороге. Где-то совсем рядом, за поворотом дороги, там, где Гришка готовил суп, где он должен был сейчас разводить примус, чистить картошку, промывать рис, поджаривать лук, где-то там, бесконечно далеко, тявкнула какая-то собака. И только спустя мгновение Васюха понял, что это Альфа. Еще раз тявкнула… Верно, от голода.

Васюха стоял. Вдруг бурелом зашевелился, и появившаяся откуда-то снизу опухшая рука с желтым ногтем на конце ткнулась пониже глаз. И здесь неожиданно для себя Васюха увидел опухшие губы, рот, всего человека. Он пошевелился за буреломом и очертил свой силуэт. Он сидел. На корточках. В лесопосадке. Сначала Васюхе показалось, это совсем даже не человек, а какой-то чертик, что ли. Ну не может же быть такого роста человек. Потом уже, в следующее мгновение, пришло сознание, что он там, за этим буреломом, просто-напросто сидит. На корточках. И тычет рукой, пальцем себе в рот. Еще раз тыкнул, еще. Что? Что он хочет от него? Безмолвие, тишина, пчелы, Гришка далеко и не успеет, а он там, за буреломом, что-то… просит, что ли? Что ему надо от него, от Васюхи? Что?

Человек осклабился и захрипел. Как будто что-то сказал. И тут Васюха понял. Он просил курить. И только потом ожгло сознание: здесь одному против него стоять нельзя, потому что… Нельзя, и все… Страх, страх, страх захлестнул его! В животе, в голове, в руках, в ногах вдруг стало холодно-холодно, но почему-то он смотрел и смотрел в эти глаза, крупные, светлые, под узким лбом и черными волосами, постриженными слишком коротким ежиком для вольного.