Тенрик молчал. Самое верное против пустословов, привыкших тратить жизнь на болтовню, прятаться за вежливыми вывертами и ловить других на слове.

Была тысяча причин не доверять Шейну и не во всём полагаться на Дарвела, но они были своими, северянами. Этот же, развалившийся в кресле напротив, был чужаком. Пусть судит Эйлин и её сотника, а их с Шейном рассудит время. И Север.

Маркграф давно ушёл, забрав с собой кипу книг и свитков. Свечи прогорели, а Тенрик всё сидел, глядя в пол. Вошёл слуга, начал растапливать печь и шарахнулся, не сразу заметив хозяина в темноте.

========== 8-1. Мёртвая кровь, живая кровь ==========

— Да я за солеварни глотки перегрызу!

Голоса из столовой доносились сквозь толщу перекрытий неясным шумом, но Ардерику казалось, что он различает каждое слово. О чём ещё могли кричать лиамцы, особенно распив бочонок-другой баронского эля? Повезло, что, едва перевалив через первый хребет, они переругались — мол, стоило содрать с барона побольше, чем лес на отстройку. Повезло, что, услышав замковый колокол, решили вернуться. Теперь, устроив раненых, они второй час пировали и хвалились друг перед другом, как хорошо разбили врага и утёрли Шейну нос. Только странный это вышел пир, на котором не было ни хозяина, ни хозяйки.

Где-то в глубинах замка маркграф допрашивал Эслинга. Ардерик дорого бы дал, чтобы посмотреть, да хоть послушать у дверей! Но, препроводив барона в покои, Оллард оставил пятерых для охраны, ещё пятерых отправил к баронессе, а Ардерику объявил, что он может быть свободен. Пришлось убраться несолоно хлебавши. Стоило навестить Элеонору, но её разместили в других покоях, где — Ардерик не знал, а расспрашивать не решился. Тем более, Верен всё чаще прислонялся к стене и устало жмурился. Теперь он спал, удобно устроив раненую ногу на толстых шкурах, а Ардерик мерил небольшую спальню шагами, потирал заново разболевшийся бок, встряхивал плечами, ноющими после битвы, и не находил себе места.

Ещё утром казалось, что Эслинге испытал все отмеренные ему потрясения, но будущее вновь повисло на волоске. И раньше было ясно, что «дипломатическое поручение» маркграфа в восточных землях было лишь предлогом, нынче же рвение, с которым он поспешил схватить барона, наводило на разные мысли.

Догадка насчёт наследника была хороша для доверчивого Верена, который наконец перестал искать встреч со старым другом. Сам Ардерик чем больше наблюдал за графом и его лучником, тем больше уверялся — не всё так просто. Не мог Оллард не видеть, что из мальчишки наследник — как из Эслинга император. Секретарь, ученик, оруженосец может и выйдет с годами, но хозяин обширных земель и мастерских… даже представить смешно. Их связывало что-то другое — то ли данное неведомому другу обещание заботиться о парне, а может, и правда кровное родство. Да какое теперь дело. Важнее было понять, для чего Оллард явился на Север, да ещё в разгар зимы. И отчего так ретиво кинулся арестовывать барона, ни на миг не усомнившись в словах служанки.