Вы поднимаетесь. Честно. Читайте вот так стихи, и люди будут становиться лучше, сложнее, будут любящими, страстными, сердитыми, нежными, поэтичными, более выразительными и глубокими, в целом более прекрасными.

Вот чему я научилась у своего отца.

Ему дали комнату позади зала. Шесть лекций. Он нуждался в деньгах, но не ожидал, что кто-нибудь придет.

Когда он вошел в парадную дверь зала, там были люди, надеющиеся найти дополнительные стулья. Они не сказали «Мы здесь, потому что ты поэт, у которого есть книга, отправленная в Лондон», они не сказали «Мы соболезнуем, что ваш сын умер», или «Ты должен не давать угаснуть надежде». В Ирландии более высокая форма английского языка, и к прямолинейным заявлениям относятся с неодобрением. Собравшиеся встретили Вергилия кивками. Никто не отвел от него взгляд, когда он положил на стол «Избранные Стихотворения», сразу же поднял подбородок, как это делал Преподобный — эта особенность, неоткрытая до сих пор, была неизбежной, как кровоток, — и начал.

Стиль преподавания у моего отца был столь же невероятным, как и характер. Он встал за стол и посмотрел на лица людей, разглядывающих его. Сделал паузу, которая ощущалась подобно молитве, и на миг показалось, что он вот-вот начнет, хотя понятия не имеет, что говорить. И он начал. Он шагал взад и вперед, снова и снова, в узком пространстве, оставленном ему между стульями и столом, взад и вперед, снова и снова (шесть шагов), говорил громко и ясно, и его голова возвышалась над нашими, и было нетрудно поверить, что нас ожидает вспышка. Иногда он взмахивал рукой, продолжая читать, своего рода нисходящий разрезающий жест, быстрый, будто рубил что-то, вот так, а иногда декламировал строку и сам был очарован ее достоинствами. Он повторял ее более тихим голосом, и прямо тогда, прямо в тот момент вы понимали, что он нашел в ней новизну, и даже если вы не понимали, что именно, вы понимали, что попали в другую страну из той внешней страны, которая как раз в те дни открывала, что стала банкротом.

Лекции были театром. Они не были театром одного актера в смысле как структуры, так и исполнения, не давали ясного ощущения последовательности событий, не содержали пауз, не следовали заранее составленному плану. Папа не подчеркивал важные моменты, не играл на публику, но собравшиеся были наэлектризованы и еще до того, как лекции закончились, уже стали частью легенды округа: Вы не поверите, но однажды в Фахе…