Глава 3

Глава 3

Сколько времени понадобится кому-то, чтобы разглядеть вашу душу?

Допустим, существуют люди, видящие душу ближнего своего. Допустим, такова их профессия. Допустим, они помазаны-предназначены для одной этой задачи. Для душ у них есть Наивысший Стандарт. У них есть Инструкции по Безукоризненности, есть Эталоны Совершенства. У них есть Необычайные Очки, дающие абсолютное зрение, и янтарного цвета обтягивающие костюмы из «Звездного пути» 1970-х. Смысл жизни тех людей — искать души. Существуют особые правила. Эти люди всегда готовы отправиться на поиски, всегда готовы к немедленным действиям, и машины для телепортации тоже всегда в состоянии Готовности.

Великолепие — вот что ищут эти люди.

Как блеск фольги, когда ее встряхивают[664].

Они ищут тех, кто отдал себя наиболее острым восприятиям и ощущениям, кто из-за своей природы не может видеть и чувствовать, не желая стать ближе, в чьем характере есть своего рода страстное стремление, кто стал странным чудаком и живет на краю, у кого уже есть стандарт настолько высокий, что более высокое не может быть найдено больше нигде, так что разочарование глубоко и постоянно, и у кого волосы серебряные, а глаза синие — цвета моря и неба.

Допустим, люди, видящие душу ближнего своего, каждый день делают свою работу.

Допустим, они сфокусируют свои лучи.

Сколько времени им понадобится, чтобы найти того человека?

У миссис Куинти было достаточно актерских способностей для роли второстепенного персонажа. Она умела бесследно уйти со сцены, а потому мой отец даже не заметил, что она сидела за его столом и печатала его стихи. В вопросах личного пространства он не был исключительным. Как и Тед Хьюз, ради стихотворения Папа был готов забиться в угол. Он не заметил, что рукописи кто-то трогал, потому что не думал о читателях. Это просто никогда не приходило ему в голову, ведь он считал свои стихи недостойными Читателей. Так я понимаю теперь. Понимаю, что он породил их главным образом от ощущения порицания, что мало чем отличалось от побуждений Томаса Доуеса, неудачи которого оставались в секрете, пока он не породил целую ораву косоглазых сыновей, причем каждому следующему из них удавалось разбивать автомобили лучше, чем предыдущему, и только один из сыновей бывал иногда трезвым.

По вечерам Вергилий все еще подходил к своему столу. Все еще читал запоем толстую, 1902 страницы, букинистическую книгу «The Riverside Shakespeare»[665] (Книга 1604, Хофтон Миффлин, Бостон), становящуюся чем-то вроде библии, но не брал в руки карандаш. Он не взлетел в прыжке.