Она никогда раньше не останавливалась в отеле. В вестибюле и баре, по которым она медленно прошлась с рюкзачком на плече, слышались разговоры на английском и, может быть, на русском. Во дворике росли палисандровые деревья и стоял большой аист из стеклопластика с телефоном-автоматом в животе. Ей показалось, что она видит Андреаса за столиком у бассейна, но это был не он.

Номер отеля, предназначенный ей одной, где ради нее одной сделали уборку, был, может быть, самым шикарным подарком, какой она получала в жизни. В уборной поперек сиденья бумажная полоска с надписью desinfectado, стаканы для питья – в хрустящей чистой бумаге, телевизор, встроенный кондиционер, мини-бар, словом – полная роскошь. Ей вспомнились рассказы одноклассников о гавайских курортах, восторги подруг по колледжу по поводу обслуживания в номерах, вспомнилось, какой обездоленной она чувствовала себя, слушая. Даже семьи из более бедных иногда останавливались в недорогих мотелях. Но ее мать никуда не ездила, и в весенние каникулы, когда однокурсники колесили по дорогам, она, послушная долгу, неизменно приезжала домой в Фелтон.

Она скинула туфли, бросилась на кровать и перекатилась, наслаждаясь чистотой наволочек. Закрыла глаза и увидела шоссе в тропиках с rompemuelles. Она ожидала скорого звонка, но телефон молчал, поэтому она лежала и слушала Арету Франклин. Пыталась смотреть мыльные оперы, но с ее испанским толку было мало. Выпила пива, взяв бутылку из мини-бара, и в конце концов принялась за роман Барбары Кингсолвер[60], который навязала ей Уиллоу. Солнечный свет за окном, смягчаясь, приобретал абрикосовый оттенок, когда позвонил Андреас.

– Очень хорошо, вы на месте.

– Да, – подтвердила Пип. После часов, проведенных в кровати гостиничного номера, ее голос прозвучал чувственно. Уже в том, что он заставил ее немалую часть дня пробыть в постели, было нечто от деревянной ложки.

– У меня был очень долгий разговор с помощником министра обороны.

– Впечатляет. О чем вы говорили?

– Я буду в баре. Вы не могли бы спуститься?

Когда она клала трубку, руки у нее дрожали – целиком, от самых плеч. Вновь ощущение, что понятия не имеешь, где находишься. Она почти видела то, о чем ей говорила мать: нехорошую подоплеку интереса Андреаса к ней. Казалось, все происходит само, помимо ее воли – до того стремительно настал этот момент, до того прямой была линия от анкеты Аннагрет до номера в отеле “Кортес”. Но ведь никто не принуждал ее послать Андреасу электронное письмо. Для приезда в Боливию у нее были свои личные причины, и, если честно, ничего выдающегося, ничего сверхпривлекательного в ней нет. Что, просто-напросто самая слабая овечка в отаре?