– Так избавься от машины.

– Ну уж нет, это моя тропа войны…

Они в молчании продолжили движение по Московскому проспекту. Николай смотрел на затылок друга и не знал, что ему еще сказать. Времена, когда они встречались каждый день, остались далеко позади. И с каждым днем отдалялись всё дальше. Они оставались друзьями, но совершенно не знали, что происходит в головах друг у друга. Между ними были растущие стены, перекрикиваясь через которые, они пытались сами себе доказать, что всё по-старому. Но ведь, в конце концов, друзья и нужны для того, чтобы покинуть друг друга. Разъехаться в разные концы, запереться в своих домах и изредка вспоминать о тех, кто был когда-то рядом. Это дает им надежду на возвращение тех времен, хоть и надежду постыдную, мнимую, но необходимую в отчаянии каждого из нас.

– Как Кирилл?

– Моя машина лучше. Он еще сильнее поседел за этот месяц. На днях закрылся в своем «вагене» и кричал сам на себя. Снова собирается лечь в больницу. Только вот все мы понимаем, что не ляжет. Сколько раз хотел – так и не дошёл.

Зарёв в печали покачал головой. Про таких как Златоусцев говорят: «он был болен». болезнь представляется некой абстракцией, неопределённой и бескрайней. Это было подобно слову «магия»: скажешь его, и ни у кого ничего не дернется, не задрожит, не изменится. Если вы, конечно, не свидетели тех самых событий. болезнь всегда отвратительна. Отвратительна настолько, что не заслуживает быть написанной с большой буквы даже в начале предложения.

В окне автомобиля мелькали невысокие голые деревца, посаженные в прошлом году и обреченные провести свой зеленый век между туманом выхлопов машин. Их тонкие ветви гнулись на ветру. Дождь хлестал под наклоном; стекла по левому стальному боку превратились в небольшие бессмысленные водопады. Пришла апрельская весна, но обыкновенной радости с собой не принесла.

– Слушай, а Маша где сейчас живет?

– Да по дороге будет, – серо ответил Цвет. – У нее очередной хахаль, не нравится он мне.

– Давай заедем к ней.

– Прям вот так? Без приглашения?

– Как в старые добрые.

Антон улыбнулся и расправил плечи:

– Так, что тут у нас с дорогами… Сейчас объедем…

Машина мягко полетела по автостраде, будто подгоняемая руслом лучезарной южной реки. Цвет был прекрасным водителем, но зачем это, если нет смысла быть сегодня рано дома? А друзья как всегда приходят и дают эти смыслы. И скорость набирается вновь.

– Я пойду, возьму шавермы в том ларьке. И персиковый сок, – сказал Зарёв, когда они припарковались около дома Маши. – Тебе взять?

– На тебя жор напал?