Зашел в маленький полуподвальный магазинчик, купил ненужную побрякушку. Зачем? Не знаю. Приду домой, поставлю на стол, может быть, приживется. На улице всё так же кучи народа. Убрав зонтики, люди стали добрее: сейчас они просто идут, не замечая других, некоторые даже смеются и улыбаются. Это туристы, весь город в них. У католической церкви, как всегда, сидят художники и орудуют кисточками или объясняют покупателям прелести уже готовых картин. Ценителей среди покупателей было мало, поэтому даже если вдруг здесь появилась оригинальная «Мона Лиза», то, скорее всего, она пылилась в дальнем углу. Сейчас мода на абстракции и незатейливость композиции. Увидел парочку знакомых лиц и ускорил шаг.
У Гостиного двора столпотворение. А нет, это люди ждут автобус. Как же скучно мы живем, – подумал я, смотря из стороны в сторону на длинное желтое здание двора. А что будет, если его обойти кругом? В этот момент лучики солнца все-таки прорвали густую завесу туч, и я увидел в луже под ногами кусочек чистого вечернего неба: его синева переходила в закат. Прочитав знаки судьбы, я чуть ли не вприпрыжку пошел в обход гостиного двора, помахивая портфелем в руках. Сейчас я выглядел как карикатурный бездельник: ухмылка, горящие глаза, неровный шаг, распахнутое пальто, небрежно накинутый на два оборота вокруг шеи длинный шарф, вольные движения и какая-то туманная цель, неведомая никому, даже мне. Но цель была! Я в нее верил. Вдоль Садовой улицы двор растянулся еще больше, нежели вдоль главного проспекта. Людей здесь немного, улица узкая, тень от здания полностью накрывает ее, холодновато. В витринах, скрывшихся за колоннами, сновали покупатели и зеваки, стояли продавцы и задумчивые охранники.
Я остановился, увидев за стеклом куклу. Фарфоровая, хорошей работы – да, я разбираюсь в них, сам когда-то мастерил, но, конечно, не на таком высокохудожественном уровне, мои работы годились только в театр кукол-уродцев, но, слава бытию, о таких заведениях я еще не слышал. Платье куклы пастельного цвета тонуло в кружевах и белых маленьких бантиках. Как у всякой порядочной дамы подобного происхождения (кукольного), у нее была шляпка. Под цвет платья и сумочки, с длинными полями и изогнутым черным пером, отливающим синевой. По одному взгляду на подобные куклы сразу можно определить их автора по типичным для него приметам или решениям, но порой это сделать еще проще. Как, например, сейчас: я уже видел эту куклу в мастерской знакомой, она ее доделывала и даже дала ей имя: Карина. Моей знакомой уже и не было в живых, сколько прошло? Почти год, да, год. Я провел рукой по своему уставшему лицу. Наверное, бессмысленно было говорить кукле, что ее создательница погибла в метро год назад, как бы выразительно Карина не смотрела на меня. Кстати, как раз здесь неподалеку всё это и произошло, минут 15-20 пешком. Я тяжело выдохнул. И вот уже нет человека, а кукла есть. Я кивнул и помахал кукле. Она осталась недвижимой, а вот охранник, стоявший неподалеку от нее, непонимающе посмотрел на меня. Его усы даже чуть приподнялись от удивления, я уверен, что если бы не стекло, нас разделявшее, он бы непременно завел со мной разговор. Но я показал ему ладони, чем озадачил его еще больше, улыбнулся и пошел дальше. Наверное, сейчас я должен чувствовать себя неловко и уходить как можно быстрее, но когда думаешь о вечных вещах, таких как смерть, то убегать не хочется, потому что некуда.