— Да разве вы не знаете, что это любовник отравил её мужа? Ему захотелось полакомиться королевским телом, а как это сделать, если не убрать супруга дамы его сердца? Но она простила ему всё, одурманенная его песенками и его любовью. Ещё бы, ведь он сутками не выходит из её покоев! Итак, знайте, кастильянка спит с убийцей короля, сына Филиппа Мудрого! Чего стоит такая королева, которая заслуживает того, чтобы её изгнали! Мы хотим государя! Нам не нужна его мать, прелюбодейка и убийца, к тому же иностранка. Долой иностранку! Возьмёмся за оружие и пойдём на дворец!

Но парижане сомневались и не спешили следовать такому призыву. Что-то их настораживало, им казалось, здесь что-то не так. И в самом деле, с чего вдруг такая атака на Бланку Кастильскую? И когда же? Почти два года спустя, после того как провалилось несколько заговоров! Словно в подтверждение сомнений, в памяти всплывали события в Монлери…

А юные менестрели тем временем декламировали на улицах города свежеиспечённый стишок:

Бланка никогда не отличалась вспыльчивым нравом, умела не обращать внимания и прощать врагам своим, но тут терпение её лопнуло. Она приказала разыскать поэтов и после пыток предать смертной казни. Но не так-то легко было это сделать. Как мыши от кота, проворно исчезали в лабиринтах парижских улиц бесшабашные менестрели и взбалмошные школяры, едва завидев отряд стражников. У кардинала были свои агенты, с помощью горожан им удалось поймать двух таких поэтов-певцов. Они отпирались поначалу, уверяя, будто всего лишь повторяют то, что услышали от других. Развязать языки помогла Пыточная башня. Их вздёргивали на дыбу, дробили кости ног в «испанских сапогах», жгли на угольях пятки. Кардинал допрашивал, палачи изощрялись в своём искусстве, а клирики записывали показания, которые потом кардинал передавал королеве.

— Это всё Филипп, твой дядя, сын мой, — читала мать Людовику пергамент с засохшими на нём брызгами крови. — Его рук дело. Он обучает, наставляет, хорошо платит. Держит у себя рифмоплётов. Это они стараются под его диктовку.

— А ещё? Кто ещё? Эти крикуны должны были выдать сообщников. Господин кардинал, вы добились у них таких признаний?

— Они не назвали других имён. Понятно: им незачем знать больше того, что они уже знают.

— Их казнят?

— Повесят завтра утром на Гревской площади. Им вменяется в вину государственная измена и провоцирование беспорядков в городе.

— Не слишком ли строго, ваше преосвященство? — проронил король.

— Горожане должны видеть казнь — это охладит чересчур впечатлительные умы.