– Почему-у-у-у-у-у-у?!…

VII

«точка невозврата»

И Алеша наконец очнулся. Пару секунд он только судорожно вдыхал, как глотал в себя воздух, словно только что вынырнул с большой глубины. «Я вернулся», – это первое, что мелькнуло у него в голове, но тут же оказалось перебито новым: «в точку невозврата…» И следом Алешу захлестнула волна «непреодолимых» и главное не до конца определяемых чувств – вины, горечи, тоски, отчаяния… Но главным среди них было ужасающее своей нарастающей силой чувство «опаздывания».

Между тем было уже довольно поздно. Солнце поднялось настолько высоко, что напрямую светило на не очень ровно придвинутый люк возле могилы Смердякова, так что пара лучей упали слева от Алеши на нишу, где лежали все приготовленные им средства подрыва. Фонарь почти погас, но фитиль еще тлел едва заметным зеленоватым пламенем. Алеша все еще сидел неподвижно на земляных ступеньках подкопа, пожираемый все тем же чувством «опоздания», еще не в силах заставить себя попытаться понять его причину. Как вдруг до него одновременно и сверху и из глубины подкопа долетел мощный, хотя и приглушенный закрытостью пространства хор мужских голосов:

– Слава Тебе, слава Тебе, Боже наш!..

И следом несколько «аллилуйя»… И Алеша понял, что это – никаких сомнений не было – именно сейчас совершается молитвенное пение над мощами преподобного Зосимы и осуществляется перенос мощей. Именно сейчас!.. И ему немедленно нужно «что-то делать». «Точка невозврата» снова мелькнула у него в голове, но он по-прежнему не мог пошевелиться, словно скованный все тем же непреодолимым ужасом и упершись взглядом в нишу с зайчиком от солнечного луча.

Маленькая мышка, точнее, наверное, еще мышонок, прошелестев осыпавшимся песком, юркнул с невидимой в дерне норки на нишу. Сначала он деловито пробежался между засохшими стеблями травы и белесыми корнями, а потом замер перед фонарем и даже приподнялся на задние лапки, словно пытаясь пробиться к едва теплящемуся фитильку. Алеша вдруг дернулся и что было сил хлопнул его ладонью, да так, что едва не опрокинул фонарь и тут же отдернул назад руку, сопровождаемую каким-то мучительным, хотя и непродолжительным писком. Удар был явно чрезмерным для мышонка. Полураздавленный, он снова как-то мучительно вытянул голову вверх, так что даже полупрозрачные усы его вытянулись вперед, но главное, почти так же как Смердяков за несколько секунд до этого, поднял передние лапки к голове, как бы пытаясь защититься от мучительной боли… И уже после этого свалился набок, похоже уже замертво. Все это, видимо, и стало для Алеши той самой «точкой невозврата».