Хитрому вождю пунов удалась и эта уловка, недаром же он мастерски умел устраивать ловушки неприятелю; но серьезных результатов этот успех не имел,— город был хорошо укреплен, и нападение было невозможно.

Ганнибалу нужно было поискать удачи в другом месте, и он обратил свое внимание на город, лежащий всего в десяти часах пути у подножия горы Тифата, в расстоянии не более одного часа от реки Волторно. Великолепная Капуя, по справедливости, занимала первое после Рима место. Эти города постоянно соперничали за первенство, и капуанцы утверждали, что их город гораздо более достоин быть столицей, хотя в настоящее время и занимает подчиненное положение.

Когда Ганнибал приблизился к Капуе, настроение в городе приподнялось.

— Хорошо! — говорили жители.— Откроем ему ворота: пусть он здесь обоснуется и низвергнет могущество Рима, тогда Капуя займет подобающее ей место!

Однако, стремясь сбросить одно иго, капуанцы отнюдь не желали заменить его другим. К карфагенскому вождю отправили посольство, чтобы заключить с ним формальный договор. Ганнибал охотно согласился и поставил следующие условия: город сохраняет свое правительство и свои законы, граждане никоим образом не подчинены пунийским военачальникам, и никто, помимо личного желания, не будет принуждаем к военной службе.

Как только в городе узнали о соглашении, все возликовали,— военная служба составляла самую тяжкую повинность. Тысячи людей с песнями и криками высыпали на улицы; но толпа не ограничилась таким невинным выражением своей радости: пылая жаждой мщения, она схватила римских чиновников и заперла их в бани, которые топили до тех пор, пока несчастные не задохнулись от жары. На этих римлянах раздраженная толпа выместила всю злобу, накопившуюся из-за небрежности и произвола римских властей.

За городскими стенами Ганнибал раскинул свой лагерь и там разместил армию, а сам с небольшим отрядом и со свитой своих сподвижников торжественно въехал в ликующий город. Мужчины, женщины и дети устремились ему навстречу, теснились, чтобы увидеть знаменитого полководца, смирившего римлян, и были счастливы, если им удавалось коснуться его ноги или хотя бы погладить его коня.

Но полного единодушия в настроении капуанцев не было: среди богатых и знатных многие состояли в родственных отношениях с римскими патрициями и, ставя личное благо превыше всего, они были против союза с Ганнибалом.

Среди недовольных особенно выделялся Магий; с самого начала он с подкупающим красноречием выступил публично против передачи города Ганнибалу. Не встретив у большинства сочувствия, он уже после заключения договора повторил: