– Боженька ты мой, дон Рафель, вы не здоровы?! – участливо осведомилось самое важное лицо в Каталонии у его чести, превратившегося в комок нервов.

– Никак нет, ваше высокопревосходительство. Легкое недомогание, ваше высокопревосходительство…

И дону Рафелю показалось, что дон Пере усмехнулся себе под нос, без сомнения, для того, чтобы дать ему понять, что он в курсе дела, он знает, что перед ним стоит обыкновенный убийца, совершивший преступление при отягчающих обстоятельствах, ничтожный укрыватель трупов, нарушитель служебного долга, результатом чего явилась смерть другого лица, скрывающий улики и препятствующий осуществлению правосудия, злоупотребляющий служебным положением, приводящий весь свет в негодование, недостойный звания подданного и неверный муж. Но это еще не все, ведь каждый живет как знает; кроме этого, по улыбке дона Пере было предельно ясно, что ему известно, как бездарно дон Рафель угодил в ловушку такого чрезвычайно опасного и скользкого осьминога, как распроклятый дон Херонимо де лос Розовос Кустос, «гори он в преисподней, когда умрет, и поскорей бы. Неужели же это известно уже всей Барселоне?» Дон Рафель чуть было не пал перед ним на колени, чтобы молить о пощаде, молить о правосудии, молить о том, чтобы португальца кто-нибудь остановил, потому что единственное, чего он хочет, – это присвоить себе состояние честных людей, ведь если у тебя выдался дурной день, это совсем не значит, что ты настоящий убийца в соответствии с буквой закона.

– Он из Эстремадуры, дон Рафель.

– То есть как это, в каком смысле? – всполошился председатель Верховного суда.

– Шеф полиции не португалец. Он из Эстремадуры.

– Да я… да…

– Вы, наверное, думали вслух. Я так полагаю.

– И что же я сказал? – еще сильнее перепугался он.

– Он что же, вам свинью какую подложил, наш дон Херонимо?

– Нет, что вы! – Сам не зная откуда, дон Рафель вытянул из себя улыбку и пощечинами прибил ее к лицу. – Но этот человек мне очень неприятен.

– Я бы сказал, что это человек… опасный… но я вас пригласил не для того, чтобы толковать о суперинтенданте Сетубале, дон Рафель, а для того, чтобы внести ясность в один вопрос, который начинает меня беспокоить.

– Я весь внимание, ваше высокопревосходительство. – Увы! Что за новая трещина ведет в бездну отчаяния? Адвокат Террадельес, без сомнения, его опередил.

– Дело мадам де Флор.

– Да, ваше высокопревосходительство?

– Дон Мануэль Годой лично поздравил меня с быстрым раскрытием дела. Довожу это до вашего сведения…

– А…

– Но я получил еще и жалобу… так скажем, от одного военного, касательно недостаточного рвения, проявленного Третьей палатой в вопросе сбора свидетельских показаний…