– Но, ваше высокопревосходительство…

– И выходит, что у одного из этих свидетелей была информация, достаточная для того, чтобы доказать невиновность приговоренного.

– Но помилуйте… Позвольте мне объяснить, ваше высокопревосходительство…

– Несмотря на это, и вы, и Уголовная палата действовали так, как будто вам было необходимо срочно приговорить его к смерти.

Губернатор замолчал и начал буравить верховного судью глазами. Председателю Аудиенсии было предельно ясно, кто направил на него эти острые иглы: молодой лейтенант. Тот паренек, приятель осужденного. Но с какой головокружительной быстротой он добрался до высших эшелонов! На несколько мгновений дон Рафель задумался о том, что губернатор мог привести в движение такие силы, по сравнению с которыми угрозы Сетубала покажутся пустой шуткой. И пошел в атаку. Совершенно просчитавшись, пошел в атаку:

– Вы же сами сказали мне, что он виновен. Вы торопили меня, чтобы я поскорее довел это дело до конца.

– Дон Рафель… – прервал его ледяным ядовитым тоном дон Пере, – будьте любезны навсегда запомнить, что я ни при каких обстоятельствах не мог дать вам совета, идущего вразрез с требованиями правосудия, которые всегда руководили любыми моими действиями. Пересмотрите дело Десфлор.

– Ваше высокопревосходительство, мне хотелось бы поточнее ввести вас в курс дела.

– Аудиенция окончена, дон Рафель.

Председатель Верховного суда проглотил слюну, склоняя голову. Было очевидно, что он впал в немилость. И к тому же против него был Сетубал, а сзади подбирался Террадельес, чтобы нагреть ему задницу.

– До встречи на новогоднем молебне? – любезно произнесло самое важное лицо.

Дон Рафель еще раз проглотил слюну и сделал шаг к двери:

– Разумеется, ваше высокопревосходительство.

– Превосходно. А под вечер на празднике у маркиза. – Генерал-капитан лукаво подмигнул. – Я бы предположил, что, раз уж речь идет о конце века, праздник выдастся очень веселый и… и дамы будут весьма благосклонны.

– Очень на это надеюсь, ваше высокопревосходительство.

Все эти игривые прибаутки терзали дону Рафелю душу. Зачем дон Пере с ним играет? Ведь аудиенция окончена? Ведь он уже исключил его из своего избранного круга? Объявил ему войну?

– Превосходно, превосходно… И вы больше не станете чинить мне препятствия, держа меня в отдалении от милых моему сердцу красавиц.

– Но, ваше высокопревосходительство… я могу вам все объяснить. Я был бы искренне счастлив сделать вам одолжение… Не подумайте, чтобы я когда-либо желал вызвать ваше неудовольствие…

– Превосходно, превосходно… – И снова ледяным тоном: – Позвольте вам напомнить, дон Рафель, что аудиенция окончена.