— Так по-вашему, война лучше?
— Хоть каждое утро, а к вечеру трагедия.
— Но, воинственной мой приятель, к чему такие пустые речи?
— Виноват ли я, что люди дерутся? Но вот ещё вопрос. Не так ещё давно, по поводу известной победы, я видел, что все наши сокрушающиеся миролюбцы блистали, как ясное солнышко, и выставляли на своих окошках столько фонарей, что мандаринам завидно было. Скажите, пожалуйста, как согласить восторги с настоящей нежностью к миру? А ведь резня-то была страшная.
— Это совсем другое дело: там цель была благородная, и победа удовлетворяла правосудию и человечеству.
— Ну, это вы так думаете, а спросите-ка побеждённых. Люди нравственные, люди верующие, а всё одно и то же: бесполезна нам война — ах, это бесчеловечный бич! И война всегда законна и священна, когда истребляет людей в пользу наших мнений.
— О, если таков ваш прекрасный вывод, то прощайте! Даже фельетонист не захочет им воспользоваться.
Клюзере посмотрел на него с некоторым сострадательным удивлением. Однако ж в его глазах блеснул луч понимания: в нелепых фантазиях молодого человека было нечто, подсознательно затрагивавшее его дикие инстинкты.
Прежде чем он мог отвечать, в толпе раздался неопределённый ропот нетерпения, головы поднимались то здесь, то там; стоявшие близ входа на станцию подвинулись вперёд.
Послышался пронзительный свист локомотива, и почти вслед за тем стоявшие впереди могли видеть, как у крыльца остановился императорский вагон.
Наполеон поспешил к отворившейся быстро дверце вагона, из которого вышел король Вильгельм в полной форме прусского генерала, с тёмно-красной лентой Почётного легиона.
Император протянул королю обе руки, которые тот взял и искренно пожал. За королём вышел кронпринц Вильгельм, который, прожив некоторое время инкогнито в Париже, выехал в Компьень навстречу королю; граф Бисмарк в белом мундире и генерал фон Мольтке, а также посланник, граф Гольтц, генерал Рейль и откомандированный французский офицер, которые должны были встретить высокого гостя на станции Жомоне.
На подмостках махали шляпами и платками, король сделал приветливый жест рукой, между тем как император раскланивался с кронпринцем.
Музыка исполняла прусский национальный гимн.
Представив свиту, император повёл короля под руку к подъехавшей коляске; напротив монархов сели кронпринц и принц Иоахим Мюрат; коляска поехала медленно, впереди скакали гвардейские уланы: в следующем экипаже ехали граф Бисмарк и генерал Мольтке. Почти непрерывно раздавались крики: «
B промежуток между двумя такими кликами раздалось с того места, где стояли Клюзере и Рауль Риго, громкое восклицанье: «