Она кубарем полетела вниз, растянулась на полу и через секунду уже вопила, сжимая лодыжку:

– Черт! Черт! Черт!

Бетти

Бетти

Ким с Мэттом пытались отмыть картину, и выяснилось, что она написана не маслом, а расплавленными восковыми мелками, причем какой-то восходящей звездой нью-йоркской арт-тусовки. Мэтт орал, что ее стоимость исчисляется шестизначным числом. Бледная Мисси молча сидела за столом. Бетти с Гарольдом успокаивали Лайлу, которая корчилась на полу. Джо стояла возле нее на коленях.

– Ей надо в больницу! – заявила Бетти, решив, что самое разумное – увезти Лайлу подальше.

– Ладно, – пробормотала Лайла.

Бетти с Гарольдом помогли ей подняться и довели прыгающую на одной ноге девушку до Audi. Бетти обожала свою машину, наслаждаясь приятным запахом кожаного салона и сиденьями с подогревом (зимой по утрам в Атланте бывало довольно прохладно, так что они пригодились), но купила ее не без некоторой доли стыда, зная, что отец точно не одобрил бы импортный автомобиль, тем более немецкий. Гарольд сел за руль, Бетти устроилась рядом, стонущая Лайла легла на заднее сиденье.

– Классное вышло представление, – промолвила Бетти.

Младшая дочь Джо напоминала ей себя во время долгих скитаний. Конечно, Бетти не знала наверняка, не произошло ли в жизни племянницы чего-нибудь еще, помимо развода родителей и подросткового стыда, который испытываешь, если твой отец бросил мать ради женщины, живущей за три дома от вас, а потом твоя мама влюбилась в женщину. Ким с Мисси пришлось мириться с этим всего год или два, потом они разъехались по колледжам и могли рассказывать новым друзьям лишь то, что считали нужным. Они наблюдали, как складывается жизнь матери, на расстоянии. У Лайлы такой возможности не было. Конечно, в старших классах ей пришлось нелегко. Но одно дело – искать себя, и совсем иное – устраивать подобные спектакли. Племянница явно пьяна или под действием наркотиков. Или и то и другое сразу… Кстати, о чем там шла речь?

– Не хочешь пояснить мне свой разговор с Мисси? – спросила Бетти. Ответом ей было знакомое насупленное молчание Лайлы. Бетти попробовала зайти с другой стороны: – Похоже, стажировка у Лесли закончилась?

Лайла презрительно фыркнула.

– Что произошло?

– Не важно, – отрезала Лайла. – Все кончено.

– Еще как важно! – заверила Бетти. – Для меня очень важно!

Гарольд тихонько напевал себе под нос, как всегда, когда нервничал. Пауза затягивалась, и Бетти уже не надеялась услышать ответ. Наконец Лайла заговорила. За напускным цинизмом прозвучала неподдельная боль.

– Какой-то отдел издательства Лестера переезжал двумя этажами ниже. Им понадобились люди, чтобы упаковать книги, столы и прочий хлам. Временная работа недели на три. Мисси уговорила их нанять меня. – Лайла зашипела от боли, кожаное сиденье скрипнуло. – Лестер сразу понял, что я не книжный червь. Сейчас уже не помню, как он догадался. Наверное, я неправильно поставила ударение в слове, не знала, кто такой Томас Пинчон, или запуталась в Джонатанах. Лестер всегда интересовался у сотрудников, что они прочли за выходные. Меня расспрашивал, чем я занималась, где была. Говорил, что ценит мою связь с реальным миром. – Голос Лайлы становился все мрачнее. – Потом стал приглашать к себе в кабинет и задавать вопросы про личную жизнь. С кем встречаюсь, на чем строятся отношения. И еще его интересовало… ну вы понимаете… интимные вещи. Счастлива ли я. Испытываю ли удовлетворение.