Лотти умолкла, кажется, она заметила в его взгляде отражение самого дьявола, а Иезекия распахивает дверь в жилую половину так свирепо, что колокольчик вдавливается в стену. Он вскарабкивается на первую ступеньку лестницы, ведущей наверх, и с усилием поднимается.

– Вы куда? – кричит она, взбегая следом за ним.

– В ее комнату! Она там прячет записку! Она все знает. А стало быть, и он знает! Я должен заполучить ее раньше, чем Кумб до нее доберется!

– Иезекия, не надо!

Но, доковыляв до первой лестничной площадки, он преодолевает вторую и вскоре уже стоит перед чердаком Доры, дергая дверь с такой силой, что дерево расщепляется у петлей.

В опрятной комнатушке все прибрано – даже не скажешь, что это сумрачный чердак. Сорока – мерзопакостная поганая птица – при виде Иезекии громко верещит, но он не обращает внимания на ее обиженный стрекот.

Он направляется прямиком к гардеробу и начинает вываливать его содержимое на пол. Ничего. Дальше комод. Он выдвигает каждый ящик, роется в одежде и тоже бросает все на пол. Ничего.

Где еще искать?

Застыв в дверях, Лотти наблюдает за ним.

– Иезекия…

– Бога ради, женщина. Оставь меня в покое! Проваливай! Пошла прочь!

Лотти не сводит с него глаз. Потом со смиренным вздохом, который безмерно его раздражает, исчезает, и он ждет, когда на лестнице стихнут ее тяжелые шаги, после чего возобновляет поиски.

Хромая, Иезекия приближается к кровати, опускается на колени. Под кроватью – матерчатый саквояж. Он тянется к нему и замирает, когда его палец нащупывает вышитую толстыми нитками букву Х. Иезекия вспоминает, что он купил этот саквояж для Хелен, и в гневе раскрывает его, раздирая ткань. Ничего. Ничего!

Сорока клекочет.

– Заткнись! – визжит он. – Заткнись!

Где еще? Где еще она может ее прятать? Он замечает небольшой письменный стол и радостно улыбается. Ну, конечно!

Он выдвигает ящик, его губы кривятся в усмешке. Какое-то барахло. Стекло, проволока, куски кожи и кружев. Он сжимает в пальцах бисерину. Не так давно у него пропал браслет, инкрустированный фальшивыми нефритовыми бусинами. Он накажет ее и за это воровство!

Иезекия копается в ворохе бесполезного хлама. Ничего! Но только он собирается отвернуться, как вдруг замечает знакомый мешочек.

Его мешочек с монетами! Она его стащила! Он хватает мешочек и раскрывает. Денег нет. Записки тоже нет. Вместо этого небольшая трутница. А внутри…

– Ах ты, маленькая хитрая дрянь!