Дора щиплет свою переносицу.

– Вот точно не вспомню, каким образом мы все оказались на Пелопоннесе и откуда там взялся сэр Уильям. И еще это был редкий случай, когда нас сопровождал в поездке мой дядя. Я мало что помню о том дне или о предшествовавших ему, но помню что-то нехорошее. Мои родители по какому-то поводу спорили с дядей. Постоянно спорили. Я…

Леди Гамильтон сжимает ее руку.

– Продолжайте!

Дора закрывает глаза. Она представляет себе высокое синее небо. На нем ни облачка, а солнце сияет так ярко, что больно смотреть. Перед ней высится гора, ее склоны покрывает густой лес, длинные ветви деревьев гнутся под пышной листвой. Земля под ногами сухая, она испещрена глубокими трещинами, словно древний пергамент, слишком долго пролежавший на открытом воздухе. Где-то в траве, превратившейся под зноем в солому, поет сверчок. Дора представляет разрушенные каменные монолиты, узкие лазы, укрепленные деревянными балками. Глубокая яма в земле, темный туннель, ведущий неведомо куда. Она спускается вниз по веревочной лесенке. Вокруг нее белые палатки, их полотнища хлопают на ветру, который не приносит свежего воздуха в душное помещение. А потом осколки зеркала дрожат и снова рассыпаются, и Дора уже не в силах составить из них цельную картину.

– Я находилась на раскопе в тот день, когда это случилось, – слышит Дора свой голос. – Была жара. Палящая жара. Тот иссушающий зной, который, кажется, заполняет твои легкие, и становится трудно дышать. Вокруг никого. Рабочие спали. И помню, я пошла к колодцу за водой для родителей. Помню, как по ступенькам спустилась в углубление перед источником, и вдруг земля вокруг меня затряслась и начала обрушиваться. Но я знала, что мои родители находятся еще глубже под землей, и попыталась до них добраться, я звала их…

Она говорит торопливо, ее начинает трясти, пелена застилает глаза, и вдруг мистер Эшмол – мистер Эшмол, кто бы мог подумать! – протягивает ей руку, и Дора изо всех сил вцепляется в нее.

– Помню, я оказалась в земляной ловушке. Я не могла кричать, не могла дышать. Потом я очнулась на носилках в палатке. Сэр Уильям вытащил меня оттуда…

Очнувшись, Дора понимает, что ловит губами воздух, а леди Гамильтон наливает ей стакан воды. Она жадно, не отрываясь, пьет, и проходит несколько минут, прежде чем она берет себя в руки.

– Я так тебе сочувствую, Дора.

Это говорит сэр Уильям. Дора обводит взглядом сидящих за столом и со смущением отпускает руку мистера Эшмола. Побледневшая кожа на его пальцах снова розовеет, когда кровь приливает к руке.