– Не открою. Пусть идут к дьяволу.

Впрочем, Дювалье был парень настырный и не просто с виду казался находчивым, он таким и был. Когда никто не отворил, он принял это как вызов и десять минут безостановочно грохотал в ворота. Затем он попросил Арно подсадить его. Арно был очень сильный малый и сумел вытянуть руки достаточно высоко, чтобы Дювалье, стоя на его сплетенных ладонях, как цирковой акробат, смог без труда заглянуть поверх стены.

– Он в саду, – сказал Дювалье.

– Лакур? – сдавленным голосом спросил Арно.

– Садовник. Эй! – заорал Дювалье. – Эй! Вы!

Клод всадил лопату в землю, сплюнул в сердцах и поплелся к воротам. Когда он открыл, вид у него был не слишком радостный.

– Почему вы не позвонили и не договорились о встрече? – проворчал он.

– Мы не обязаны звонить, – сказал Дювалье. – Мы полиция.

– Ну да, ну да. Договориться заранее было бы разумно, но я забыл: вы же полиция, и это не для вас. Чего вам надо?

– Лакур где?

– Вы разминулись.

– Он ушел?

– Да, он ушел. «Вы разминулись» означает именно это. Вышел прогуляться утречком. Он вернется.

– Когда?

– Пополудни где-то. Он каждое утро выходит – даже зимой. И упражняется, упражняется как маньяк. И плавает – то ли худеет, то ли еще чего – и бегает. Просто чокнулся – ведь куда ему, в его-то годы. Потом он покупает газету и читает ее в кафе. Потом идет домой. Как часы.

– И чем же он занят сегодня?

– Понятия не имею. Обычно всем сразу, если на Большой террасе не слишком замело, чтобы бегать.

– Можете описать, во что он одет?

– Он бегает и плавает в одних и тех же шортах. Я не видел, взял ли он свои очки для плавания. В них хорошо под водой смотреть. Поэтому по телевизору могут снимать рыб под водой. Начните с бассейна в парке, если хотите его поискать. У нас тут тоже есть свой бассейн, и Шимански уехал. А когда Шимански тут жил, так из уважения к нему и его семейству Лакур никогда в нем не плавал. Он ходит в муниципальный. Если не найдете его там, я скажу ему, что вы приходили, когда он вернется.

– Не говорите.