Левой руки он уже и не чуял, но грести не переставал. Не мог остановиться. Кто знает, не бежит ли тот коряжистый мужик берегом? Может, и не бежит, а так, прет и прет бером.

Страх гнал Спиридона дальше.

Ему казалось, что однодеревка уже полна крови и за ним тянется червленая полоса. Но то была вода, наплескавшаяся на быстрине и от гребли.

Спиридон боялся, что впереди будет завал. Но сообразил, что мужик-то плавал здесь. Хотя он мог и перетаскивать легкую лодчонку через завал. А вот сподобится ли Спиридон то же содеять? Левой руки как бы и не было. Будто отхватил ее тот мужик своей пастью в лоснящихся власах.

Сейчас Спиридону чудным показалось, что он вообще научен бысть речи, рек, яко человек, а ведь по всему – зверище. И Спиридона он разорвал бы.

А еще и разорвет!

И он не выпускал весла из рук. А стрела так и торчала в плече-то. Хотелось ее обломать. Но токмо Спиридон, на миг приостановив греблю, дотронулся до нее, как в глазах у него потемнело от боли. И он снова начал грести.

Река опять впереди бурлила, перекатываясь через валуны, всплескивая волнами. Спиридон по таким-то беспокойным водам никогда не ходил. А ну перевернется? Но однодеревка скользнула меж валунов, правда, всю ее залило водою, так что битая птица всплыла. Но надо было пройти это место. И как лодка выплыла на спокойную воду, Спиридон взялся ковшиком ладоней вычерпывать воду, потом узрел берестяной туесок, полный черники, высыпал ягоду и начал вычерпывать воду туесом.

А лодку продолжало нести течением.

И последний ковш он вылил на себя, чтобы хоть чуть остыть. С трудом заставил себя взяться за весло, не чуя левой руки, левого плеча и уже всего левого бока, и опустил лопасть в воду. Он должен был выгребать. Надеяться на какое чудо али чью помочь было не леть, не леть!

И он греб и греб.

И вновь пожалел о копье. Ладное бысть копье-то. Было бы чем защититься от того мужика-раскоряки с раздутыми ноздрями и глазами с цепкими жучьими лапками. Они сразу ему не глянулись.

Спиридон толком и не ведал, чего желал сотворить с ним тот мужик, но чуял – непотребное и жуткое.

И ему хотелось всадить тому мужику копье в брюхо.

Река стала спокойной, но течение напирало. Спиридон так и не разумел, Днепр ли то али нет? Вроде таким-то Днепр и не бысть выше Серебряного моста. Хотя они чуть токмо по нему прошли, то бишь берегом, с которого река была видна, а потом и потопали по тропе.

Но еще теплилась надежда: а вот за тем поворотом и откроется Серебряный мост?

Но за поворотом был лес, а там далее еще один поворот…

И вдруг нанесло лай собачий.