– Благодарю моих доброжелателей за их лестное мнение, – ответил он, – но ты, прекрасная маска, очевидно, этого не думаешь – иначе ты не помешала бы мне подойти к той турчанке…

– А ты любишь турчанку? Она назначила тебе свидание?

– Ты крайне нескромна, прекрасная маска, но у тебя такие очаровательные ножки и такие чудные глаза, что у меня нет сил сердиться на тебя! – заметил Дадли.

– Ты любишь турчанку? – настаивала цветочница.

– Я ни разу не видел ее без маски, – ответил Дадли, – я предполагаю, что она хороша, и хочу убедиться в этом.

– Ах, понимаю, ты ищешь ту даму, которая вчера похитила твое сердце! – засмеялась цветочница. – Назови мне ее имя, и, может быть, я помогу тебе.

– Я действительно не мотылек, прекрасная маска, – ответил Дадли, – но также и не ночная бабочка, стремящаяся к свету и только обжигающая себе крылья.

– Так ты, значит, любишь кого-нибудь из высокопоставленных особ? – продолжала допрашивать цветочница. – Расскажи мне, кто пленил тебя? Имени можешь не называть.

Цветочница взяла под руку Дадли и повела его в сад.

Молодой граф почти не сомневался, что на его руку опирается Екатерина Медичи.

– Ты знаешь, прекрасная маска, – проговорил он, – что любимая женщина всегда является королевой для любящего ее человека, особой самой высокопоставленной.

– Ты уклоняешься от ответа! – заметила цветочница. – Я вчера видела тебя с королевой Екатериной и думаю, что ты понравился ей.

– Это еще очень немного! – произнес Дадли и почувствовал, что его дама вздрогнула.

– Как? – воскликнула она. – Ты придаешь так мало значения расположению королевы?

– Не искажай моих слов, прекрасная маска! – возразил Дадли. – Расположение королевы, выраженное перед всем светом, конечно, очень лестно для моего самолюбия, но ничего не дает сердцу. Разве ты не знаешь, прекрасная маска, что истинное чувство не высказывается публично, а прячется глубоко? Поэтому расположение королевы, замеченное тобой и другими, не может доставить мне особенную радость.

– Однако ты слишком смел и быстро шагаешь вперед! – воскликнула цветочница, входя в беседку и усаживаясь на скамью. – Неужели ты льстил себя надеждой, что королева назначит тебе свидание в первый же день знакомства?

– Ты говоришь, прекрасная маска, так уверенно о королеве, точно знаешь, что она думает обо мне, или я назвал тебе ее, – проговорил Дадли. – Если бы я осмелился полюбить ее и надеялся бы на ее взаимность, то…

– Что тогда? – перебила его цветочница.

– Тогда я отдал бы за нее последнюю каплю своей крови, – продолжал Дадли. – Но я просил бы ее, прежде чем мог бы поверить в осуществление своей безумной мечты, испытать меня, дать мне возможность доказать ей на деле всю силу моей любви.