С последними словами Дадли быстро ушел.

– Будьте уверены, мы победим, – сказал Сэррей Монтгомери. – Уолтер запасется инструментами, чтобы взломать двери тюрьмы, если понадобится, а дорогу к ней мы уже знаем. Трудно предположить, что вашу сестру увезли в Бастилию.

– Мария Сейтон клянется, что сестра не выезжала из Лувра, да и я не видел ни одной кареты, а все время зорко следил за всем, что происходит во дворце. А яд у вас?

– Яд у пажа, – ответил Роберт. – Он должен быть уже здесь, по крайней мере, я его видел только что в саду.

Сэррей оглядывался по сторонам, но Филли куда-то исчез.

VI

В большом парке Лувра прогуливались маски, любуясь фейерверком. Прекрасная венецианка оставила руку испанца и, пробравшись через толпу, вошла в темную аллею, которая вела к беседке. Дадли незаметно следовал за ней и вскоре увидел рыцаря в черном, шедшего навстречу венецианке.

– Ради бога, Кастеляр, скажите мне, в чем дело? – тревожно спросила венецианка. – Почему вы хотели поговорить со мной наедине? Разве моему мужу грозит опасность?

– Это – единственное, что тревожит вас, – грустно заметил рыцарь в черном. – Вы любите его?

– Что за вопрос! – негодующим тоном воскликнула венецианка. – Вы, кажется, с ума сошли!

– Да, это правда! – прошептал Кастеляр. – Раньше я сходил с ума от надежды на счастье, а теперь – от отчаяния. Я завидую дофину не потому, что ему суждена корона; я завидую тому, что вы – его жена. Мария, послушайте меня!.. Коронованные особы не любят своих жен…

– Молчите, – прервала его Мария Стюарт и продолжала более ласковым голосом: – Вы больны, Кастеляр, иначе вы не могли бы завидовать счастью друга. Вы говорите, что любите меня; если это правда, то не портите мне моего праздника, не омрачайте мне моего светлого настроения, не заставляйте меня думать, что самый верный друг моего мужа только представляется его другом!.. Вы – сильный мужчина; неужели же вы не можете побороть свое неблагородное чувство? Оно неблагородно потому, что нельзя желать обладать тем, что уже принадлежит другому. Обещайте мне, что никогда больше не будете говорить мне о любви, и я поверю вам, как лучшему другу своего мужа; я буду любить и уважать вас, как любит и уважает вас мой муж.

– Как любит и уважает ваш муж! – горько повторил Кастеляр. – Везде он и только он! О, чистое, святое создание, я повинуюсь вам, хотя мое сердце разрывается от муки. Я сделаю это не ради вашего мужа, а ради вас, потому что вы желаете этого, потому что мне дороже всего на свете ваш покой.

– Тише, кто-то идет! – прошептала Мария Стюарт. – Уходите скорее!..