– Сэр Брай и сэр Дадли спасут вас, если вы будете в опасности! – убежденно возразил Филли.

Наивная уверенность мальчика вызвала улыбку у Сэррея, и он произнес:

– Они могут помочь мне в борьбе с отдельными личностями, милый Филли, но беспомощны перед силой закона! Если меня поймают с этим ядом, то казнят, и тебе придется умереть вместе со мной.

– Другие вас освободят! – по-прежнему спокойно и уверенно заявил мальчик.

– Ты все время говоришь только обо мне. Разве ты нисколько не беспокоишься за свою собственную жизнь?

– Я не хотел бы жить, если бы кто-нибудь из вас умер!

– Ты – славный мальчик, Филли, – растроганно проговорил Роберт, – подойди ко мне и дай мне свою руку!

Мальчик повиновался, но сделал это так медленно и робко, точно боялся Сэррея.

– Филли, – сказал последний, поглаживая маленькую, нежную руку мальчика, – ты должен был бы быть так же прекрасен по своему внешнему виду, как мужественны и благородны твои мысли и сердце. Если тебе может доставить утешение сознание, что у тебя есть друзья, то помни, что ты имеешь самого искреннего друга во мне и что я скорее позволю отрубить себе правую руку, чем злоупотреблю твоим доверием, то есть сделаю что-нибудь преступное. Та цель, для которой мне нужен твой яд, совершенно чиста; я обратился к тебе за помощью потому, что ты умен и ловок, а вовсе не потому, что желаю подводить тебя. Назови мне травы, из которых сделан яд, или, еще лучше, напиши мне рецепт, чтобы в случае несчастья я мог сказать, что яд приготовлен моими руками.

– Нет, – воскликнул он, – нет, я не скажу вам этого. Я буду счастлив умереть за вас.

Какая-то необыкновенная нежность охватила Сэррея. Струны его сердца зазвучали чудной мелодией. Ему казалось, что он должен сказать Филли что-нибудь очень ласковое, обнять его, поцеловать, но вместе с тем он не решался сделать это. Лицо стоявшего перед ним мальчика было залито краской смущения; он весь дрожал, и в каждой черте его лица отпечатывалась невинность, соединенная с какой-то необыкновенной душевной силой. Когда Филли взглянул на Роберта, то в его глазах Сэррею показалось что-то знакомое. Они как будто говорили: «Пощади меня». Когда-то во взгляде Марии Сейтон было то же выражение.

Рука Филли дрожала в руке Роберта, и от нее шли как бы электрические искры.

Вдруг внезапная мысль охватила Сэррея; завеса спала с его глаз. Он вспомнил, что Филли никогда не раздевался в его присутствии, никогда не спал с ним в одной комнате.

– Ты – женщина! – невольно воскликнул он.

Смуглое лицо Филли покраснело еще сильнее; его ноги задрожали, и он опустился на колени перед Робертом.