Король и его товарищи устояли против всех нападений, одному лишь Кастеляру удалось добыть венок в честь Марии Стюарт, и губы Екатерины уже сложились в саркастическую улыбку, когда на вызовы глашатая вдруг откликнулся черный рыцарь.

Рыцарь сообщил через своего герольда, что готов сразиться со всеми, кроме короля. Началось сражение на тупых копьях, и так как победа здесь зависела от ловкости и силы рыцаря, то она могла считаться важнее и выше, чем победа в состязании с венками. Страсти уже разгорелись, и после того как рыцарь выбил из седла целый ряд противников одного за другим, сам король вызвал его на бой.

Черный рыцарь настаивал на своем отказе биться с королем, и, когда король нетерпеливо потребовал объяснить ему причину, рыцарь поднял забрало и показал свое лицо.

– Монтгомери! – пробормотал король. В этот миг его взор упал на Диану, и он увидел на ее лице насмешливую улыбку: ведь если бы он не победил Габриеля, последний вышел бы с первым призом из состязаний. – Я приказываю вам сразиться со мною! – крикнул он. – Или вас, как труса, с позором выгонят с арены!

– Ваше величество, – хладнокровно возразил Монтгомери, – я робею не перед человеком, а перед королевской короной.

– Ха-ха-ха! – рассмеялся король. – Это только отговорка; я сумею защитить корону; вы боитесь меня!

– Вы слышите, король приказывает! – мрачно крикнул Монтгомери и опустил забрало.

– Не деритесь с ним! – шепнул королю герцог Феррера.

Диана послала к Генриху своего пажа с той же просьбой – странное беспокойство короля озаботило и ее, – но уже было слишком поздно.

Оба противника опустили копья и с такой силой налетели друг на друга, что копья обоих разбились в щепы. Густое облако пыли скрыло их от глаз зрителей, и вдруг из него раздался страшный крик.

Осколок копья Монтгомери пробил железную чешую на шлеме короля и через глаз проник в мозжечок Генриха.

– Король умирает! – раздался крик ужаса.

Судьи подскакали к Генриху, но никто из них не посмел коснуться короля, и последний собственноручно вырвал осколок из глаза.

Кровь брызнула фонтаном из открытой раны.

– Не обвиняйте Монтгомери, – простонал король, – ведь он не виноват… я сам принудил его к бою.

Монтгомери оставил арену, не выразив ни словом сожаления, не выказав сочувствия. Слепая судьба отомстила его рукой за смерть Клары. Он был неповинен в смерти короля.

– Арестуйте графа вместе с его друзьями, лордами Дадли и Сэрреем, и пажом, – приказала Екатерина, после того как короля унесли.

Кровью Генриха была смочена фата Елизаветы – мрачное «аминь». Принцессу отвезли в Гваделаяру, где ее принял Филипп II.