Дон Карлос с восторгом и болью смотрел на нее. Это была красавица невеста, вырванная у него его собственным же отцом. С этого дня он впал в меланхолию. Дикая страсть и дикая ненависть терзали его грудь. Но как дон Карлос с болезненной страстью углубился в созерцание своей мачехи, так последняя с юным любопытством взирала на своего господина и повелителя. Она не спускала взора с человека, которому предстояло стать всем для нее, и это так бросалось в глаза, что Филипп в конце концов спросил, что она рассматривает в нем, не его ли седые волосы.

Цветущая жертва была отправлена в Эскуриал на увядание. Жгли еретиков, чтобы придать больше пышности свадебным торжествам. Филипп прилагал все усилия к тому, чтобы позолотить жалкий жребий проданного сердца. Тридцать женщин прислуживали Елизавете за столом. Ее превратили в золотую куклу с умирающим сердцем.

Дон Карлос намеревался бежать, но король удержал его; бездеятельность, на которую он был осужден, и преступная любовь, которую он не мог побороть, свели его с ума.

Филипп отобрал у него оружие и приказал обходиться с ним, как с арестованным. Тщетно со слезами молила за него Елизавета; Филипп холодно отвечал, что ради благосостояния церкви и государства он жертвует своей собственной плотью и кровью. Дон Карлос сделал попытку удавиться алмазом, но неудачно. Он подвергал себя холодному сквозному ветру, наполнял свою постель льдом, разливал по комнате воду и целыми часами почти голый с босыми ногами бродил по холодным каменным плитам. Но и все это не действовало. Дон Карлос хотел уморить себя голодом и в продолжение одиннадцати дней не принимал пищи. Когда и это не помогло, и ему стали силой вводить пищу, он объелся, чтобы умереть от этого. Наконец смерть пришла и освободила его от земных страданий.

Никто, кроме Елизаветы Валуа, его мачехи, не оплакивал его. Через три месяца и она была трупом. Она умерла с разбитым сердцем, убитая ледяной холодностью Филиппа, замогильным дыханием Эскуриала и запахом тления жертв инквизиции.

III

Возвратимся теперь во Францию.

Мария Стюарт оплакивала теперь короля, которого любила как родного отца, и так как до сих пор она была так же покорна, как и дофин, то Екатерина Медичи думала без всяких церемоний захватить в свои руки бразды правления. Диана Валентинуа была удалена, и королева приказала начать процесс против арестованного графа Монтгомери; но уже при этом она вдруг встретила сопротивление, которого ожидала менее всего. Герцоги Гизы, до сих пор искавшие поддержки у Екатерины против Монморанси, ясно увидели, что Монморанси близки к падению, и решили оставить партию Екатерины, отлично зная, что королева, раз захватив в свои руки бразды правления, уже никогда не выпустит их. Когда Уолтер Брай сообщил герцогу, что арестовали его друзей, Гиз отправился к королеве Марии Стюарт и указал ей на то, что предприняла Екатерина.