Сэррей был вне себя, что от него ускользнул самый важный свидетель; он уже начинал бояться, что и Брая тоже не удастся найти, когда Пельдрам заявил, что он уже дал знать Браю о необходимости предстать перед королевой, так что его доставят под конвоем надежных людей в Кэнмор-Кэстль, где он и появится в ближайшем времени.

Смущение, отразившееся при этом известии на лице Кингтона, свирепый взгляд, брошенный последним на Пельдрама, наполнили Сэррея надеждой, что, быть может, Ламберту все-таки удалось склонить Пельдрама встать на его сторону против Кингтона, и он еще более укрепился в этой надежде, когда Кингтон при первой же возможности уединился с Пельдрамом.

Кингтон послал Пельдраму строгий приказ позаботиться, чтобы Ламберт исчез и чтобы Брая они застали либо мертвым, либо согласившимся следовать определенным предначертаниям. В возможность последнего Кингтон плохо верил и потому был немало смущен и поражен и заподозрил измену, когда Пельдрам открыто заявил, где именно находится Филли и что Брай должен появиться в Кэнмор-Кэстле. Но ведь было возможно, что Пельдрам, чувствуя опасность и желая выказать особое рвение, решил пустить в ход крайние средства, что он хотел убить Брая не в тюрьме, а по дороге. Эта надежда возросла еще больше, когда Пельдрам повиновался первому знаку Кингтона и последовал за ним в помещение управляющего. Однако недоверие снова закопошилось в душе негодяя, когда он увидел, как Пельдрам нащупывал под камзолом рукоятку пистолета.

– Что случилось? – спросил он с мрачным выражением лица. – Теперь мы одни!..

– Да, мы одни… Но у ворот стоят солдаты Ралейга, и мне достаточно только крикнуть, чтобы они стали свидетелями нашего разговора!

– Негодяй! А, вот что! Ты замышляешь предательство! Берегись, над Ралейгом стоит лорд Лейстер!

– Может быть, но только до тех пор, пока его тайна не выплывет на Божий свет, а ведь эта тайна в руках у нас обоих – не у вас одних! Знаете, мне уже давно не нравилось, что вы третируете меня, как простого слугу, и собираетесь единолично использовать все милости, которыми награждает вас граф!

Кингтон закусил губы. Он насквозь видел Пельдрама и отлично понимал, куда тот клонит, и проницательный наблюдатель мог бы разглядеть под натянутой улыбкой, которой засияло лицо Кингтона, признаки надвигающейся бури.

– Пельдрам, – сказал Кингтон, – каждый другой усмотрел бы на моем месте угрозу в подобных словах, быть может, даже открытое объявление войны. Но я только радуюсь, что нашел в вас не бессловесное орудие, а сознательного и смелого помощника. Да, вы сами виноваты, что до сих пор я видел в вас только слугу. Каждый человек является тем, чем он сам хочет быть, и если в нем кипят честолюбивые надежды, то он должен рискнуть на большее. До сегодня вы были в моих глазах простым слугой, вы просто получали жалованье, а я должен был отвечать за то, что вы делали по моему приказанию. Но вы хотите добиться чего-нибудь высшего. Так что же, мне может быть только приятным обрести в вас вместо слуги помощника и друга, готового разделить со мной не только награду, но и опасность.