...Княгиня Анна, ухватив за ухо, приволокла к Володарю упирающегося Владимирку. Мальчик сопел, лицо его искажала боль, но молчал он, не срывался в плач.

— Волчонок дикий! — вскричала возмущённо молодая женщина. — Вот, погляди! Первенец твой! Подкрался к младенцу Ростиславу и ногой в его пнул! Какой гадёныш!

Она с силой дёрнула Владимирку за ухо. Не выдержав, малец захныкал.

Володарь грозно сдвинул густые чёрные брови.

— Что же это ты творишь?! — вопросил он Владимирка. — Ростя — брат твой меньшой! Любить и защищать ты его должен! Зачем сотворил такое зло?

Княжич хмуро молчал, глотая слёзы.

— Отвечай! Отец тебя вопрошает! — истерично прикрикнула на него мать, топнув в ярости ногой.

— Ну, брат дак брат... Почто все окрест его отираются?... Я же... стойно чужой, — пробормотал чуть слышно Владимирко.

Анна влепила ему пощёчину.

— Большой ужо! Разуметь должон! — взвизгнула она. — Вот что, княже! Забери его из бабинца! Подрос, пора дядьку к ему приставить, наукам воинским обучать.

— Дядьку приставлю, непременно. И от тебя заберу, довольно меж юбками бабьими вертеться. Подрастёт чуток ещё, стол выделю. Пусть княжить привыкает. Тако вот, сыне, — уже мягче обратился Володарь к первенцу. — Брата же младшого обижать более не смел чтоб. Понял?

Владимирко кивнул. Исподлобья, по-волчьи смотрел он на гневную мать.

«Может, чего мы упустили со княгиней? Зверем глядит натравленным», — промелькнула в голове Володаря мысль.

— Ныне вот что. Ступай-ка во двор, Владимирко. Сядь на конь. За город с тобой выедем, оглядим дали окрестные, — повелел сыну Володарь.

...Ехали они верхом вместе с малым отрядом дружины, взбирались с холма на холм, пересекали поля, колки, проскакали по опушке густого буково-грабового леса. Маленький Владимирко с конём покуда управлялся плохо, сил у мальца не хватало, и отец недолго думая посадил его в седло перед собой.

Ребёнок ехал молча, с любопытством поглядывал по сторонам.

— Там — Сан течёт, там, — указывал Володарь рукой на запад, — ляхи живут. Бывало, мирились мы с ними, но по большей части ратимся. А вон тамо, вдали, может, углядишь глазами младыми, острыми — Горбы, горы такие. Длинными цепями тянутся. За горами — Угорщина, невеста твоя в той земле живёт. Скоро припожалует к нам, верно. И как проведает, сколь ведёшь ты себя соромно, так личико своё от тя отворотит.

— Да полно, отче. Не буду боле его трогать. Бог с им, — виновато низя глаза, пробормотал княжич.

— Вот то-то ж. Мы со братом Васильком всегда друг за дружку горой стояли и стоим. Хочу, чтобы и вы, как вырастете, один за другого держались. Будете же порознь, любой ворог вас поодиночке одолеет. Вместе же всякому по зубам дадите.