— Ничего страшного, — после некоторого замешательства ответила Мансурова. — Если его не разбудить, то он проспит не только завтрак, но и обед.

— А ужин отдам врагу, — брякнул я ни с того ни с сего хриплым, прогоревшим голосом, на что голубоглазая яркая брюнетка снисходительно улыбнулась, но строгая блондинка продолжала смотреть на меня холодным немигающим взглядом, в котором просматривался слабый интерес хищника к несъедобной добыче: и действительно, в тот момент я выглядел ужасно — небритый, взъерошенный, опухший с похмелья, постаревший за ночь на двадцать лет, — и тут же в моей памяти начинают вспыхивать кадры из старых советских фильмов…

«Это же Екатерина Корнеева, — подумал я, превращаясь от изумления в соляной столб. — Что она здесь делает? Мне это всё мерещится?»

Я медленно перевёл взгляд на голубоглазую брюнетку и был окончательно сражён, — то же самое, наверно, испытывает человек, который видит проплывающую по небу «тарелку». Всё это было как-то буднично: обыкновенное утро, в стандартном двухместном номере с дешёвой мебелью и маленьким холодильником, ко всему ещё — моя опухшая небритая физиономия, грязная мозолистая пятка, торчащая из-под одеяла, какой-то неприятный запах, витающий вокруг меня, и никаких тебе ковровых дорожек, ослепительных нарядов, никаких тебе папарацци и запотевших бокалов с Dom Perignon, — и от этого становилось ещё страшней: «Твою мать! Да не может этого быть!»

В моём воспалённом мозгу из темноты забвения появился восхитительный женский образ: длинное платье, неимоверно тонкая талия, золотые часы на вытянутой руке и эти сияющие влюблённые глаза, которые опалили сердца многих мужчин в Советском Союзе, но не произвели никакого впечатления на баловня судьбы, прожигателя жизни и сердцееда… Я вспомнил, как он целился револьвером в циферблат, а потом выхлестнул его метким выстрелом. Эти ярко-голубые глаза с тех пор потускнели, но я узнал бы их из тысячи, поскольку не изменилось их выражение, олицетворяющее любовь и страсть. Да, конечно, это была Лариса Литвинова, неповторимая и восхитительная.

«Что со мной происходит последнее время? То ли я схожу с ума, то ли со мной кто-то играет… За меня крепко взялись: если раньше я был предоставлен сам себе и делал всё что хотел, то на сегодня меня очень активно развлекают».

Я смотрел на эту трёхголовую гидру с изумлением, и у меня было примерно такое же лицо, как у комедийного персонажа, одолевающего всех глупым вопросом: «А что это вы тут делаете?»

— Леночка, — обратился я к своей жене, — я проснулся или всё ещё в коматозе?