— Марго, тебя убивали когда-нибудь? — спросил я бесцеремонно.

Она ничего не ответила — встала и подошла ко мне вплотную. Я вздрогнул: столько было решимости в этом движении, и вообще от неё можно было ожидать всё что угодно.

Марго замешкалась на секунду, а потом оседлала меня словно жеребца, лицом к лицу, вместо глаз — горящие угли. Она прижалась ко мне упругой грудью, обхватила шею сильными жилистыми руками, так что захрустели шейные позвонки.

А потом вдруг подломилась ножка табуретки, — мои девяносто килограммов плюс её пятьдесят, — падали как в замедленном кино. Я даже не понял, что мы падаем, — просто пол с потолком поменялись местами, — но приземлился на лопатки довольно чувствительно. Хрясть — она уже на мне, и я чувствую, как в меня входит нечто склизкое и горькое. Её язык был воистину огромный: он целиком заполнил мой рот. Казалось, ещё немножко, и он проникнет в пищевод, а потом заползёт в желудок. Ощущения были крайне неприятные, и меня чуть не вырвало прямо на неё. Это точно был не поцелуй — скорее всего, она хотела меня поиметь.

Я попытался вырваться из её цепких объятий, но она, словно удав, обвивала меня своими жилистыми ногами. Хотелось закричать: помогите! Ещё ни разу в жизни меня не насиловали, и это было довольно неприятно.

Она расстегнула ширинку на джинсах, а потом были её пальцы и моё мужское естество предательски отозвалось на эту провокацию.

— Я же сказала, ты мой сегодня, — шептала она прямо в ухо, разгоняя мурашки по всему моему телу.

«Вылитая Медуза Горгона!» — подумал я, когда в сумраке надо мной повисло её вытянутое лицо с тёмными провалами вместо глаз, а на голове шевелилось змеиное кубло.

Одним резким движением она сорвала с себя маячку и отбросила её в сторону. Тяжёлая упругая грудь качнулась и замерла, уставившись на меня коричневыми сосками. Потом Марго начала сползать вниз, скинув на пол кружевные трусики. «Через мгновение она сядет на кол, — подумал я. — А ведь ей не привыкать: она такие столбы осваивает с лёгкостью». Внутренний голос жалобно скулил: «Беги, беги отсюда… Спасай свою жалкую душонку».

Когда её разгорячённая плоть коснулась головки моего члена, я скинул её с себя, словно необъезженный мустанг, — она отлетела в сторону, ударившись головой о дверцу кухонного стола. Она на секунду замерла, удивлённо глядя на меня, а потом её лицо начало искажаться от бешенства.

— Отвали от меня! — крикнул я, поднимаясь с пола, и начал застёгивать ширинку трясущимися пальцами. — Как вы меня достали, вечно голодные твари! Вампиреллы спермососущие!