«Смысл нашей жизни в смерти, — вдруг осенило меня. — Если бы её не было, то жизнь совершенно потеряла бы свою значимость и значение. Да что там говорить: само время превратилось бы в фикцию. Всю жизнь человек готовится к смерти, знакомится с ней постепенно: и боится её, и тянется к ней, и заигрывает с ней, как матросик с портовой проституткой, хотя отчётливо понимает, что всё закончится парой оргазмов, а потом он сыграет в ящик. В сущности так оно и есть, только оргазмов гораздо больше».

— На самом деле это была очень грустная история, — продолжил я, отхлебнув из гранёного стакана. — История о том, что люди не могут быть перманентно счастливы. Рано или поздно им потребуется боль, чтоб почувствовать себя живыми, чтобы вкусить остроту жизни, распробовать её цимус. Не Бог посылает людям страдания, просто в этом мире слишком мало любви. На земле мог бы царить рай — для этого есть всё. Просто он никому не нужен и даже противопоказан. Человек — это такая тварь, которую нужно постоянно держать в тонусе.

— Ну хватит проповедовать! — резко прервала меня Марго. — Чем там всё закончилось?

— Я натурально упал ей на хвост. Я контролировал каждый её шаг. Я прослушивал её телефон. Я загорал с приёмником на крыше её дома, и это было так романтично. Когда поливал дождь, я прятался в парадном. Помню этот изрезанный подоконник, запотевшее стёклышко, размытые силуэты двора, а в наушниках — беспросветная тишина. Возможно, она спит, моется в ванной, читает книгу, думает обо мне, и нас связывает только эфир… Но вдруг всё резко меняется: она поднимает трубку и начинает набирать номер. Сердце в этот момент разгоняется до шести тысяч оборотов. На другом конце провода кто-то снимает трубку и приятный женский голос произносит: «Алло». Адреналин зашкаливает. Сейчас она спросит какого-нибудь Никиту или Данилу, и всё встанет на свои места. Как говорится — момент истины. «Здравствуйте. А Эдуарда можно пригласить к телефону», — и тут я понимаю, что она звонит ко мне на работу, а трубку подняла оператор Чистякова. — «Нет. Вы знаете, он сегодня взял отгул. Может, что-то передать?» — «М-м-м-м, передайте… что я очень по нему скучаю».

— А как ты её прослушивал?

— А я ей «жучка» установил в телефонную коробку. УКВ-ЧМ-телефонный ретранслятор.

— Ты даже на это заморочился! — удивилась Марго. — Это ж надо так болеть!

— Это были всего лишь цветочки. Дальше пойдёт вообще жесть. Когда я понял, что кабанчика в засаде можно ждать очень долго, то я сам организовал этого кабанчика. То есть решил устроить провокацию. Его звали Олег. Погоняло — Таран. Он был не шибко умный, но была в нём какая-то изюминка и взгляд с поволокой. Он смотрел эдак исподлобья, с прищуром, и смутная улыбка блуждала на его пухлых губах. Он иногда сплёвывал, умел красиво курить и в целом был довольно харизматичным. Бабы почему-то любят таких. По всей видимости, эти пацанчики умеют сохранять интригу насчёт собственной персоны. Ну и конечно же, бабы любят брутальных самцов, а этого добра в нём было хоть отбавляй. Даже я принюхивался к нему с уважением. Он подошёл к ней на проспекте Мира… Это было уже в конце июля, и мне нужно было решать: либо мы расстаёмся друзьями, либо у меня вырастает синяя борода… «Прощай, любимая!» — как в том мультике.