— Ну вообще-то это решает суд, гражданин начальник, — парировал я, глядя ему прямо в глаза.

Он приподнял со стола деловую папку, подержал её на ладони и небрежно бросил на стол.

— Тянет как минимум года на четыре, — молвил он с авторитетным видом, а у меня отлегло: значит разговор пойдёт о каких-то мелочах.

— Что-то Вы загадками говорите, гражданин начальник…

— Хочешь конкретики? Давай… Такой тебе вопрос, гражданин Мансуров… А что ты делал в пять утра тринадцатого августа этого года?

— Я не помню, что я делал во вторник на прошлой неделе, — ответил я. — А в чём, собственно, заключается делюга?

— Делюга, — повторил он, скривившись в саркастической ухмылке, и потянулся за пачкой сигарет…

Неспешно закурил. Небрежно бросил зажигалку на стол. Как паровоз окутался клубами табачного дыма.

— Вы бы могли не курить, гражданин хороший, — попросил я, — а то я недавно бросил…

Он толкнул в мою сторону пачку и грубо хохотнул.

— Закуривай… Потому что в тюрьме — это единственное удовольствие… Ну, может быть, ещё поспать… да поесть.

— Поесть? Это вряд ли, — усомнился я и решил продолжить тему разговора; к тому моменту я уже понял, что речь пойдёт о драке на улице Циолковского в день моего отъезда на юг.

— В тюрьме вообще все удовольствия сомнительные, гражданин начальник, — с умным видом рассуждал я, закинув ногу на ногу, и при этом пытался восстановить в памяти уже забытую историю. — Там даже алкоголь и наркотики не приносят наслаждение, потому что не можешь как следует расслабиться. Там вообще всё имеет реверсивный характер, поэтому я в тюрьме не пью, не курю, не употребляю наркотиков, не играю в карты и не шпилю петухов. Я просто сижу ровно на табурете и жду окончания срока.

— И это правильно, — подытожил Анохин и красивым жестом открыл папочку.

— Это всё лирика, — заметил он. — Вернёмся к нашим баранам.

— Давайте… Насколько я помню, их там было двое, и ещё одна… овца… которая всю эту кашу заварила.

Подполковник артистично распахнул свои выразительные глаза и воскликнул радостным баритоном:

— Ну вот и память прорезалась! Слава Богу! Это значительно ускорит процедуру дознания… Я уж подумал, что ты решил собрать рогом половики — поиграть в несознанку.

— А зачем? Я же хочу выйти под расписку… На кой чёрт мне сдался этот следственный изолятор! Так что будем сотрудничать, Анатолий Сергеевич. Задавайте вопросы.

— Эх, люблю адекватных людей! — обрадовался он. — У следователя всё подпишешь и можешь хоть сегодня идти домой. Я не против… Не собираюсь задерживать приличного человека в этих стенах… Но… — Он сделал многозначительную паузу. — … есть один человек, который тоже хотел бы поговорить с тобой на эту тему, и тогда, возможно, вся эта канитель с судопроизводством не понадобится… Если, конечно, вы достигните мирового соглашения на определённых условиях. Понимаешь?