Он часто заморгал и произнёс с некоторым волнением:

— В этой п-папке, м-молодой человек, доказательства Вашей вины… Вот, н-например, п-показания гражданки Кондрашовой Ольги Владимировны…

— Я так полагаю, это девочка, с которой всё началась… Ну правильно — Лёля. И что она утверждает?

— Что Вы п-приставали к ней на остановке, п-предлагали заняться любовью, но когда она отказала Вам… — Он перестал моргать и без запинок начал читать показания свидетельницы Кондрашовой, которые не имели ничего общего с реальностью; особенно я посмеялся, когда появились два благородных рыцаря Сергей Юдин и Александр Карпухин, проходившие в тот момент сверхсрочную службу в отряде специального назначения «Витязь»…

— Стоп, — прервал я. — Александр Карпухин… Саша… Это Ваш родственник или однофамилец?

— Это мой сын, — чуть слышно ответил опер.

— Вот это совпадение! — воскликнул я и даже заёрзал на стуле. — Это ж надо было так вляпаться! Одна сучка нашептала, а другая — отыграла как по нотам! Твою же мать! Да на хуя мне это всё надо?! Всю жизнь за кого-то впрягаюсь, а всем плевать, и правильно делают… Дон Кихот, блядь, Ламанчский! В следующий раз пускай насилуют, грабят, на куски режут — мимо пройду, на цыпочках… Срал я на всех с Петро-Павловской колокольни!

В продолжении всей этой импровизации капитан Карпухин смотрел на меня безучастным взглядом — человека, видавшего ещё не такие перевоплощения и эксцентрики.

— Ну что смотришь, гражданин начальник?! — резко спросил я. — Ты хоть понимаешь, что это всё фуфло полное?

— Эдуард, я всего лишь опираюсь на п-показания п-потерпевших и с-свидетеля… Меня не было в тот м-м-момент на месте п-происшествия, — ответил Карпухин, часто моргая своими круглыми глазёнками. — Есть заключения медиков… У старшего с-сержанта Карпухина зафиксирован д-двойной п-перелом нижней челюсти и сотрясение г-головного мозга с-средней тяжести. У сержанта Юдина — т-трещина височной кости, п-перелом лицевой части гайморовой п-пазухи и с-с-сотрясение тяжёлой с-степени. Из п-показаний Кондрашовой с-следует, что Вы п-первый ударили Карпухина, когда он этого не ожидал, а п-потом избили Юдина… Или можете что-то с-сказать в своё оправдание?

— Полуправда — это ложь. Выхватываете заключения медиков и показания свидетелей из контекста, а Вы попробуйте увидеть картину в целом, и тогда поймёте, что у меня не было другого выхода.

— Ты п-первый ударил? — спросил Карпухин, глядя на меня пристальным взглядом (он даже перестал моргать), и вдруг я почувствовал, как за его внешним спокойствием разгорается лютая ненависть: она всколыхнулась огненными бликами в его серых радужках и окатила щёки бледно-розовой волной.