4

Не успели генералу Гагарину донести о волнении рабочих, как он тотчас же дал приказ снять с осады каменоломен карательную экспедицию Мултыха и направить ее в город. Гагарин перепугался, как бы и в самом деле не вспыхнуло восстание, к которому призывают из подполья большевики.

Еще совсем недавно контрразведка донесла ему; что в деревнях и селах неспокойно. Крестьяне, узнав о предстоящей мобилизации в белую армию, взволновались, заявили, что они не дадут белогвардейцам людей, хлеба, лошадей и фуража, что они не признают никакой власти, кроме своей, народной, которую они ждут и надеются, что она скоро придет.

Генерал Гагарин, выслушав это сообщение, нахмурился.

— Странно! — сказал он, и розовая краска разлилась по его холеному, круглому лицу. — Сколько расстреляно, арестовано этой дикой черни — и вдруг какие-то волнения, смуты, выносятся какие-то общественные протесты!.. Не понимаю… Скажите, что это за люди, какой породы этот дикий сброд?

— Это русский мужик, ваше превосходительство, — ответил Цыценко, безнадежно махнув своей волосатой рукой. — Его ничем не запугаешь! Это народ нашей дикой земли Русской…

— Да, вы правы, капитан. Если ваши сообщения достоверны, то… я полностью присоединяюсь к определению, что дикари не могут остро ощущать страха.

— А меня, ваше превосходительство, очень стала беспокоить такая непреклонная тяга к красной гидре. Ведь ничем не остановишь. Что вы на это скажете, ваше превосходительство?

— Гм… — хмыкнул значительно Гагарин. — Красная гидра — это же стихия дикарей, вот они и тянутся к ней, — объяснил он, несколько удивляясь вопросу капитана. — Эту тягу надо уничтожить! — выкрикнул генерал надсадным голосом. — Будем, капитан, надеяться, что там, где ротмистр Мултых побывает со своими казаками, там больше никогда не будут раздаваться совдеповские голоса!

И вот после таких уверенных высказываний Гагарина под самым его носом собрался революционный съезд рабочих и крестьян полуострова. И карательная экспедиция, на которую возлагал такие надежды генерал, понадобилась на осаду каменоломен и на охрану города. Теперь генерал увидел, что дело доходит до партизанской войны.

Гагарина охватил страх. Раньше он мог обратиться за помощью к немцам, а теперь кто его поддержит?

Думая об этом, Гагарин невольно стал делать для себя выводы: без срочной поддержки иностранных держав им не удержаться на юге России.

Встревоженный этими нахлынувшими мыслями, Гагарин тот же час решил связаться по прямому проводу со ставкой и осведомить ее о создавшемся положении в его укрепленном районе. Он решил осторожно подготовить Деникина…