— В еде-то, видать, нуждается народ, — улыбнулся он.

— Спасибо, — сказал Колдоба, крепко пожимая руку старику.

Старик засуетился.

— Дозвольте, значит, товарищ командир, подкреплять молочком бойцов? — спросил старик. — У нас молока, можно сказать, будет теперь слава богу… травка нынче хорошая. Будем привозить вам потихоньку.

— Ну, если можно… то ребята с удовольствием. Только вот как с деньгами?

— Ну, какие тут деньги! Пускай пьют на здоровье. За нас же борются. Эй, Дуняша, подавай сюда! — закричал старик, махнув рукой к зеленому садику.

Оттуда показалась пара крупных буланых коней и длинная телега.

На телеге стояли обложенные сеном серебристые кубышки. Одна девушка ловко управляла лошадьми, другая придерживала бидоны.

— Дуня, по полкружки на душу, — распорядился старик, а сам вновь о чем-то заговорил с командиром.

Полная, румяная девушка подъехала к колонне дидовских бойцов, стоявших возле составленных в козлы винтовок, окинула их взглядом и улыбаясь сказала:

— Ну, товарищи, давайте посуду, подкреплю вас парным молочком.

— Денег-то нет, — мялись партизаны.

— Зачем деньги, давайте посуду, — уже требовала девушка, поблескивая жемчужными зубами.

Партизаны, подтрунивая друг над другом, подходили к ней и протягивали котелки, кружки, фляги.

— Вот так молоко! Как вас зовут?

— Как хлеб жуют, — отвечала девушка, наполняя кружки молоком. — А вам на что знать?

— Хорошая девушка, после победы сватать приедем.

— Кто же из вас жених-то? Вон тот, с усами?

— Жених — вот он, гляди! — и бойцы подтолкнули полнолицего парня с рыжими усами. — Красив? Где живешь-то?

— Ну и красив! — фыркнула девушка.