Поднявшееся солнце освещало груды развалин известняка. В стенах домиков зияли черные дыры, валялись расщепленные двери, бревна, кирпичи. Отвалившиеся стены обнажали убогую внутренность лачуг.
Деревня опустела. Только одинокие кавалеристы носились по разрушенным улицам и быстро исчезали в дыму.
Не успели войска неприятеля подойти вплотную, как с моря, с военных англо-французских судов, начался новый артиллерийский обстрел.
Бум-бум! Гу-у-у! Гу-у-у!..
Под прикрытием англо-французской артиллерии цепи белых, как муравьи, полезли по огородам и ямам, пригибаясь, прячась, ища защиты от пуль партизан.
Канонада нарастала, белогвардейцы плотной цепью продвигались вперед, заходили с флангов и все плотнее сжимали каменоломни в кольцо.
Наконец лавина белогвардейских войск прижала партизан к заходам и как бы силой вдавила их в темное подземелье…
К разбитой церкви, которая находилась недалеко от главных заходов в каменоломни, подъехала серая, забрызганная грязью английская автомашина, на которой стоял, держась за борт кузова, высокий, грузный Губатов.
Он скупым жестом подозвал молодого офицера с забинтованной головой и медленно, но громко, так, чтобы слышали солдаты, продиктовал:
— «Семь Колодезей. Полковнику Аметистову. Бунтовщики разбиты. Жалкие остатки их закрыты в подземелье. Губатов».
Офицер отдал честь и бросился к лошади, которую держал юркий казак.
— Капитан! — властно остановил Губатов офицера. — Запишите и пошлите еще срочную: «Семь Колодезей. Полковнику Аметистову. Необходимо просить англичан доставить нам в Керчь удушливых газов пятьдесят тысяч килограммов. Губатов».
Губатов снял картуз, вытер клетчатым платком испарину на покрасневшей лысине и велел шоферу ехать к кургану, где скоплялись главные силы войск.
ГЛАВА ВТОРАЯ
1
В городе в эти последние дни мая творилось необычайное. Тревожное волнение разливалось по горбатым улицам холмистого города, по его обширному порту. У мола, у пристаней дымили огромные пароходы. Безоблачное небо застилалось их черным дымом. В горячем воздухе полдня тяжело дышали машины, истошно визжали и нетерпеливо стукали портовые краны, лебедки, транспортеры; шипел и свистел пар…