Между тем город был в панике. Военные части заперлись в крепости, а городская буржуазия уже успела погрузиться на пароходы. Рабочие завода и мастерских, видя распад белой власти, собирали оружие и появлялись вооруженными группами на окраинах, арестовывая отставших офицеров. Крестьяне окружных деревень, кто посмелее, по ночам сквозь цепи белых пробирались к партизанам.

Губатов отдавал приказ за приказом, пытаясь сосредоточить все гарнизонные части по железнодорожному полотну, протянувшемуся вокруг города. Он понимал, что нельзя допустить партизан даже на окраину города, иначе вспыхнет всеобщее восстание. Перед выездом на позиции Губатов получил от командующего Акмонайским фронтом сообщение, что англичане и французы уже обещали штабу принять активное участие в защите города от партизан. Дальше извещалось об отсылке на помощь Губатову еще одного конного полка генерала Барбовича в тысячу двести сабель и о том, что карательная экспедиция под командой известного ротмистра Мултыха направлена для операций в рейд по непокорным деревням.

Известия подбодрили генерала Губатова, и он немедленно начал готовить наступление на партизан, залегших под городом.

Колдоба также готовился к наступлению. Он приказал по линиям партизанских цепей сложить из камней бойницы, чтобы иметь в тылу вроде небольших базовых укреплений, произвел некоторую перегруппировку отрядов и выработал с членами штаба план предстоящей операции.

Передовые части белых щетинились штыками за насыпью. Дальше было видно, как по ровной зеленой степи метались кавалеристы, проносились тачанки и зарядные ящики полевой артиллерии.

Шумный лежал рядом с Антоновым и любовался прекрасным видом города. Ему казалось, что он никогда еще так остро не ощущал прелести родных для него мест — холмов, городских предместий, моря… Он смотрел на высокие трубы чугунолитейного завода, стоявшего у самого берега моря, и вспоминал свое детство и раннюю юность, проведенные на этом заводе: игры, шалости, потом с двенадцати лет работа посыльным у мастеров, учеником-слесарем…

Вдруг впереди цепи вспыхнул яркий огонь, взметнулся дым, в дыму — земля, камни, и уши заложило оглушительным грохотом взрыва. Партизаны всколыхнулись, отползли за камни.

— Ну, держись теперя! — раздался голос в цепи.

— Смотрите, Англия опять народу мир несет, — криво усмехнулся Антонов и гаркнул на всю цепь: — Подлезай под обрыв!

Вновь тряхнуло землю — один раз, другой, третий, — взметнулись снарядные взрывы.

Шумный увидел в море миноносцы, окутанные дымом. Теперь они не стояли косяком, а растянулись в линию, поворачиваясь к берегу то носом, то кормой, и били из всех орудий без перерыва.