Отозванный с фронта полк из корпуса генерала Барбовича, превосходно снаряженный английским обмундированием и оружием, подошел к каменоломням как раз в тот час, когда последние цепочки партизан опустились в подземелье. Полк взял каменоломни в новое, еще одно, плотное кольцо.

По приказу командующего войсками было категорически запрещено допускать к заходам мобилизованных солдат. Все караулы должны были составляться из офицеров и отборных казаков. Спешно создали специальную ученую комиссию из русских, английских и французских инженеров. В нее вошли военные специалисты штаба командования. Комиссия ломала голову над тем, как, наконец, уничтожить партизан.

Были предложения залить галереи водой, задуть туда газы, напустить серной кислоты, образующей при соединении с известняком удушливый газ — хлор. Предлагали перейти с внешних взрывов каменоломен на внутренние, путем закладки динамита в ближайших от захода туннелях. Такие взрывы, по предположениям специалистов, должны были быстро разрушить внутренние ходы и завалить партизан.

С первого дня новой осады взрывы производились почти непрерывно. С Акмоная не переставая гудела канонада. В городе было очень неспокойно. Многие из городской буржуазии перебрались в крепость. Транспорты, нагруженные сверх меры беженцами и вещами, уходили из бухты.

Колдоба произвел несколько мелких ночных вылазок, но безрезультатно. Отборные свежие части генерала Барбовича быстро загоняли партизан обратно. Однако это не расхолаживало попыток Колдобы и Коврова. Они были заняты одной мыслью: наносить удары по врагу, причинять ему всяческий ущерб и этим хоть сколько-нибудь облегчить победу Красной Армии.

С каждым днем редели ряды партизан. Умирали больные и раненые. Не было воды, пищи. Голод, жажда, холод, сырость и раны доводили некоторых бойцов до потери рассудка. Из-за тяжелого зловония к лазарету трудно было подойти на близкое расстояние. Кончались патроны…

Близился конец.

2

В едва освещенном холодном сумраке туннеля, в облаках чада факелов шумела большая группа партизан. Только что вынесли шестерых, скончавшихся от истощения и ран. Среди людей, видевших, как гибнут лучшие бойцы, нарастала тревога, вспыхивали споры. Многие упорно говорили о неотвратимой гибели, другие еще утешали себя надеждами на скорую победу Красной Армии.

На квадратной каменной плите лежал Колдоба, прикрывшись черной буркой. Из-под надвинутой папахи блестели его глаза. Он смотрел вниз, на партизан, и внимательно вслушивался в их разговор.

Партизанский разговор был все тот же: жажда свободы, проклятия врагам, жалобы и уныние, вера и надежда…