Обеспокоенный событиями Бисмарк начал предлагать свои услуги царизму в борьбе с революционерами. Европа с удивлением смотрела на отсталую, мужицкую восточную империю, где, несмотря на поголовные репрессии, на Сибирь, все более учащались взрывы, выстрелы, направленные против самодержавной власти.

«Народная воля» специальной прокламацией (изложение ее опубликовала «Трибюн де Женев») сообщала, что покушение — дело Исполнительного комитета «Народной воли», что на этот раз монарху удалось снова избежать смерти, но что она неотступно будет преследовать его, пока не поразит; борьба не прекратится до тех пор, пока власть не будет вырвана из кровавых лапищ царизма и передана народу.

...С приближением ранней весны теплый ветерок надежды повеял в среде русских эмигрантов.

VIII

VIII

Неожиданно приехал Морозов. Исхудавший, утомленный, но бодрый духом... Он был рад встрече с Ольгой (она вот-вот должна была стать матерью), с друзьями, с ним, Сергеем.

Кравчинский обнимал товарища — Морозик был для него сейчас самым дорогим человеком, — расспрашивал о новостях, о друзьях, о Петербурге.

— Свирепствуют, Сергей, как взбесившиеся, — рассказывал Николай. — Империя словно на осадном положении. Генералы-губернаторы дали царю обещание искоренить крамолу. А мы в ответ, — добавил весело, — искоренили губернатора Кропоткина, возможно, и еще кое-кого из сановников недосчитается самодержец.

— А как Плеханов? — спросил Кравчинский.

— Никак не может примириться с одиночеством, в котором оказался после Воронежского съезда. Вообще произошло странное. Мы, народовольцы, ехали туда с чувством страха, ожидали разгрома, а получилось наоборот. Почти все приняли нашу программу, Жорж оказался в изоляции и в знак протеста покинул заседание.

— Амбиции в нем всегда было более чем достаточно, — заметил Сергей.

— Очень жаль, что он откололся. Горестно было смотреть на его удаляющуюся фигуру. Фигнер не выдержала, закричала: «Остановите его, остановите!»

— Да, печально слышать такое, — сказал Кравчинский. — Но каждый свободно выбирает свой путь.

— Как с химическими опытами? — вдруг поинтересовался Морозов.

Кравчинский зло посмотрел на него.

— Вам только нужна была причина, чтобы отправить меня, — сказал.

— Напрасно ты так, Сергей. Товарищи переживают за тебя. А то, что тобою сделано, пригодится. Поверь мне — пригодится. Скажу тебе строго доверительно, — он приблизился к Кравчинскому и перешел почти на шепот, — смертный приговор, вынесенный нами Александру Второму, будет приведен в исполнение. Непременно. В Петербурге над этим работает особая группа. Нам удалось привлечь инженера Николая Кибальчича... разрабатывается детальный план нового покушения.