В Италии лето, Милан переполнен туристами со всего мира... Отдохнуть бы! Поехать к морю или хотя бы к реке По, которая совсем недалеко. Однако — некогда, некогда.

Из Женевы прислали только что изданный «Манифест», он вдумывается в пророческие слова «Предисловия», написанного Марксом и Энгельсом. Его до глубины души трогает их признание, что Россия идет в авангарде революционного движения в Европе... Да! Справедливо. Многочисленные жертвы, понесенные в этой борьбе, не напрасны. Его отечество придет к светлому дню победы, придет вместе с другими, и тогда на скрижалях истории засияют имена первых отважных, первых апостолов свободы...

Жизнь как будто входила в берега, обретала смысл, Кравчинский был доволен своей участью, но — опять его особой интересуется полиция; к хозяевам приходил полициано, расспрашивал, кто у них живет, и давно ли...

— Удивительно, как эти збиры[8] до сих пор меня не сцапали, — отвечает Сергей на опасения жены. — Я нисколько не удивился бы.

— Ты все шутишь, — сердится Фанни.

— Какие к черту шутки! Если уж Лаврова выдворили из Парижа, то обо мне, грешном, и говорить не приходится.

Визит полиции не только возмутил Сергея, но и встревожил: из-за ареста может пострадать так удачно начатое дело.

— Вот что, Фанни, — решает он. — Отсюда действительно надо бежать. Первой поедешь ты, а я вслед за тобою.

— Ехать? Без тебя?

— Да, ехать без меня... В Париж! Там есть свои люди, я кое-кому напишу.

— Сережа, друг мой, давай вместе уедем. Зачем рисковать?

— Именно сейчас я должен быть здесь. Здесь! Сюда идет столько писем, столько откликов на мою «Россию»... Немного погодя я уеду. Может быть, даже в Лондон, там немало друзей. Да, да, в Лондон лучше! Но сперва нужно выучить английский.

— Господи! Он еще будет изучать английский.

— Решено. Как только провожу тебя, начну сразу же. Увидишь, я его одолею быстро.

После долгих уговоров Фанни согласилась уехать одна. В конце июня Кравчинский проводил ее на поезд.

Газеты продолжали публиковать отклики на книгу.

Английская «Сатердей ревю»:

«В книге нет ни одного слова сочувствия по поводу солдат, убитых во время взрыва в Зимнем дворце, и других невинных жертв». Книга является «...верным выражением чувств русских революционеров и правдиво излагает те цели, к которым стремятся эти политические фанатики».

Лондонский «График»:

«Эта блестящая книжечка единственная в истории литературы. Романисты и драматурги, писавшие на эти темы ранее, — выдумывали полнейшие глупости...