Ее массаж был так приятен, так расслаблял. Я обвела взглядом кабинет, выдержанный в любимых цветах Чарлы: рабочий стол с ворохом папок и книг, рубиновые занавески из легкого хлопка и играющий в них ветерок. Дом сестры был мирной гаванью, когда ее дети отсутствовали.
– Где живет этот типчик?
– Во-первых, у этого типчика, как ты его называешь, есть имя. Его зовут Уильям Рейнсферд, и живет он в Лукке.
– Где это?
– Город в Тоскане между Пизой и Флоренцией.
– А чем он занят по жизни?
– Его мачеха мне так и не сказала, но я посмотрела в Интернете. Он кулинарный критик, а его жена – скульптор. У них двое детей.
– Сколько ему лет?
– Ты что, коп? Он родился в пятьдесят девятом.
– И ты собираешься влезть в его жизнь и все в ней перевернуть!
Я раздраженно оттолкнула ее руки:
– Конечно нет! Я просто хочу, чтобы он узнал и другую сторону этой истории. Я хочу быть уверена, что он понимает: никто не забыл, что тогда произошло.
У Чарлы мелькнула насмешливая улыбка.
– Не исключено, что ему-то как раз твое напоминание ни к чему. Его мать носила в себе эту историю всю жизнь… Вполне возможно, что он не желает опять возвращаться к старому.
Внизу хлопнула дверь.
– Есть кто дома? Прекрасная дама или ее парижжжская сестричка?
Кто-то поднимался по лестнице.
Приехал Барри, мой зять. Лицо Чарлы просияло. Они очень любили друг друга. Я была счастлива за них. После тяжелого, болезненного развода она нашла свое счастье.
Увидев, как они целуются, я подумала о Бертране. Что станет с нашим браком? Какой оборот примут наши отношения? Образуется ли все со временем? Я постаралась не думать об этом, спускаясь на кухню следом за Чарлой и Барри.
Когда я уже лежала в кровати, в памяти всплыли слова Чарлы об Уильяме Рейнсферде.