– Она была красивой, – вспоминал Николя, – красивой восемнадцатилетней девушкой, полной жизни и энергии, и в тот день я впервые почувствовал, что в ней еще таились силы и для счастья, и для надежды.

Два года спустя Сара навсегда исчезла из жизни Дюфоров, увезя свою тайну в Америку. Двадцать лет спустя она умерла. Что произошло за эти два десятилетия? Она вышла замуж, родила сына… Была ли она счастлива в Роксбери? Только Уильям знал ответы. Только Уильям мог бы сказать. Я перехватила взгляд Эдуара. Он подумал о том же.

Я услышала, как в дверях поворачивается ключ. Это был Бертран. Он зашел в гостиную, загорелый, красивый, в облаке мощного аромата «Habit rouge»[44]. На лице жизнерадостная улыбка. Пожал руки с небрежной элегантностью. Я вспомнила ту песню Карли Саймон, о которой Чарла говорила, что она напоминает ей Бертрана: «You walked into the party like you were walking on to a yacht». Поистине, он завалился на вечеринку, как поднимаются на борт яхты.

Бертран решил отложить наш переезд на улицу Сентонж из-за моей тяжелой беременности. В этой новой и странной жизни, к которой мне никак не удавалось приспособиться, муж присутствовал физически, дружелюбный и деятельный, но душой напрочь отсутствовал. Теперь он проводил куда больше времени в поездках, возвращался поздно, уходил рано. Мы по-прежнему делили одну постель, но она уже не была супружеским ложем. Глухая стена разделяла ее пополам.

Зоэ вроде бы неплохо восприняла сложившуюся ситуацию. Она часто заговаривала о ребенке, повторяла, как это важно для нее и как она взволнована. Она ходила по магазинам с моей матерью, пока родители были в Париже. На обеих напала покупательская лихорадка в «Бонпуэн» – дорогущем бутике детской одежды на Университетской улице.

Большинство близких отреагировали, как Зоэ: мои родители, семейство свекра и свекрови, Мамэ, – они все были взволнованы будущим рождением ребенка. Даже Джошуа, печально известный своим пренебрежительным отношением к младенцам и к больничным по уходу, казалось, проявил интерес. «Я и не знал, что в таком возрасте еще можно заиметь детей», – насмешливо бросил он. Никто никогда не заговаривал о трудностях, которые переживал мой брак. Все, казалось, не замечали, что происходит между Бертраном и мной. Надеялись ли они втайне, что после родов Бертран одумается и встретит младенца с распростертыми объятиями?

Я поняла, что мы с Бертраном окончательно замкнулись в глубоком молчании. Мы не говорили друг с другом, нам нечего было сказать. Мы ждали родов. А потом посмотрим. Тогда и настанет время принятия решений.