Фрау Дегенхард сидела в кресле очень прямо, и, когда она поднесла чашку ко рту, я увидел, что рука у нее дрожит.

— У меня такое чувство, что вы все же нуждаетесь в отдыхе, — сказал я.

Она так резко поставила на стол чашку, что та зазвенела.

— Ах, у вас чувства появились? С каких это пор, интересно? Может, с отъезда вашей жены в Москву и появления знакомой, которая не желает называть себя по имени.

И тут я вдруг понял, из-за чего возникла перебранка в начале нашей говорильни, и это внезапное озлобление во время моего разговора по телефону, понял наконец, почему Босков ей так строго выговаривал. Однако с пониманием пришло и сожаление, что дружеские отношения, установившиеся в результате многолетней совместной работы, были так бессмысленно разрушены. Я решил допить побыстрее свой кофе и откланяться.

Но тут в комнату явились все трое детей с громадными бутербродами в руках, мальчики в пижамах, а Клаудия в ночной рубашке до пят. Не говоря ни слова, дети придвинули кресло к телевизору, Михаэль включил его, и они, жуя, уселись, кто на кресло, а кто на ковер. И тут же сплотились, чтобы дать отпор матери, когда та сказала:

— Что это вы, сейчас же марш отсюда, сегодня никакой детской передачи!

Сцена меня захватила. Я уже видел, какое в этом доме царило беспрекословное послушание. Теперь я стал свидетелем бунта. Дети и не подумали очистить территорию.

— Вы что, оглохли? — строго сказала фрау Дегенхард.

Оба мальчика никак не отреагировали. А Клаудия обернулась и посмотрела на меня, явно призывая встать на их сторону. Я поколебался, но выбрал нейтралитет. Вместо поддержки Клаудия получила мою самую приветливую улыбку. В ответ она скорчила мне рожу и повернулась к экрану, где уже появился песочный человечек из детской передачи. Ей-богу, всякий раз, когда я вижу эту куклу с застывшим и сладким лицом, я готов отдать месячную зарплату, чтобы она хоть разок весело подмигнула.

Власть фрау Дегенхард кончилась; ей оставалось только применить насилие, она встала и выключила телевизор. Мрачная решимость всех троих не предвещала ничего хорошего. И тут я пошел на риск и спросил:

— У Босковов тоже каждый вечер смотрят детскую передачу?

Я попал в точку. Михаэль придвинул кресло назад к столу. А Томас с полным ртом заявил:

— У Босковов детям по вечерам вслух читают.

— Ну, видишь, — сказал я и снова посмотрел на Клаудию. Сейчас у меня не было иного выбора, иначе я рисковал навсегда утратить ее доверие, а этого мне, как ни странно, очень не хотелось. — Ну ладно, — сказал я, — несите книжку!

И вот я уже сидел в детской и читал им «Ундину» из книжки, которая называлась «Королева Фантазия», надо признаться, не без некоторого труда, поскольку я порядком отвык от чтения вслух. Ровно в половине восьмого в дверях появилась фрау Дегенхард и объявила: