Окаменев от ужаса, она все ждала, что в дверь вот-вот постучат, и поэтому просидела в ванне до тех пор, пока вода не стала совсем холодной. Наконец она вылезла, оделась, на цыпочках прокралась в коридор и сквозь щелочку в кружевных занавесках выглянула на улицу – никого. Ида уже ушла домой, и дома стояла зловещая тишина. Казалось, будто сто лет прошло, хотя на самом-то деле – сорок пять минут.

Гарриет все стояла в коридоре, напряженно следила за дорогой. Она уже устала стоять, но все равно боялась идти к себе в комнату и потому все ходила туда-сюда, из коридора в гостиную, то и дело выглядывая из окна. Вдруг услышала сирены – и у нее аж сердце зашлось, ей показалось, будто они сворачивают на Джордж-стрит. Она застыла посреди гостиной, боясь даже шевельнуться, и вскоре нервы у нее сдали окончательно – она позвонила Эди и, задыхаясь, подтащила телефон к кружевной полоске света возле окна, чтоб во время разговора следить за происходящим на улице.

Надо отдать должное Эди, под ее руководством дело закипело, да так споро, что у Гарриет даже какие-то теплые чувства к ней снова проснулись. Едва Гарриет, заикаясь, выдавила, что передумала насчет церковного лагеря и хотела бы поскорее туда уехать, Эди даже никаких вопросов задавать не стала. Она сразу позвонила на озеро Селби и, справившись с недовольством какой-то мямли-секретарши, добилась, чтобы ее соединили с доктором Вэнсом. Эди перезвонила Гарриет через каких-нибудь десять минут, и у нее уже все было схвачено – разрешение кататься на водных лыжах она подписала, место на верхнем ярусе кровати в вигваме “Синичка” выхлопотала, список вещей, которые надо взять с собой, составила и уже завтра в шесть утра отвезет Гарриет в лагерь. Оказалось, что про лагерь она вовсе не забыла, просто ей надоело уламывать Гарриет и ее мать, которая и не думала помогать Эди. Эди твердо верила в то, что все беды Гарриет происходят от того, что она мало общается с другими детьми, особенно с детьми нормальными, приличными, баптистскими, и Гарриет стоило больших трудов промолчать, пока Эди соловьем разливалась о том, как отлично Гарриет будет проводить там время, да какие чудеса творит христианский соревновательный дух.

В спальне у матери стояла оглушительная тишина.

– Что ж, – сказала Шарлотта, отложив журнал, – надо же, как неожиданно. А мне казалось, что тебе в прошлом году там ужасно не понравилось.

– Мы уедем рано, ты еще будешь спать. Эди хочет пораньше выехать и побыстрее добраться. Я подумала, надо тебе сказать.

– И почему ты передумала? – спросила Шарлотта.