– Только дернешься, как она сразу и укусит, – сообщил Фариш кому-то невидимому, как будто Гам могла его услышать. – Зря ты задергалась. Да хоть бы она на коленях у тебя свернулась.

Он встал, провел руками по волосам и принялся расхаживать туда-сюда, мешая им смотреть телевизор.

– Фарш, – громко сказал Юджин, вытянул ноги, потом снова их скрестил. – Гам ведь так и так надо было за руль садиться, ведь верно?

– Только в канаву выруливать было необязательно, – сказал Дэнни. Фариш свел брови.

– Меня ты из машины так легко бы не выманил, – свирепо сказал он. – Я б сидел тихо как мышка. Стоит дернуться, – он плавно рассек воздух рукой, – это для нее как угроза. Тогда она защищается.

– Ну а что еще ей было делать, Фариш? Ей, черт подери, змея в машину свалилась.

Вдруг Кертис захлопал в ладоши и ткнул пальцем в телевизор.

– Гам! – воскликнул он.

Фариш вскинулся, обернулся. Дэнни с Юджином смущенно прыснули со смеху. В телевизоре пес и группа подростков пробирались по жуткому старинному замку. На стене, промеж охотничьих рожков и алебард висел, оскалившись, скелет, который – ну это ж надо – был здорово похож на Гам. Внезапно скелет слетел со стены и поплыл за псом, который с визгом принялся от него удирать.

– Вот так, – с трудом выдавил Юджин, – вот так она и выглядела, когда кобра за ней гналась.

Фариш только молча поглядел на них – устало, безнадежно. Кертис понял, что что-то натворил, сразу же перестал смеяться и растерянно воззрился на Фариша. Но тут к ним вышел доктор Бридлав, так что они все разом замолчали.

– Ваша бабушка пришла в сознание, – сказал он. – Похоже, выкарабкается. Мы отключили ее от аппарата.

Фариш закрыл лицо руками.

– В смысле, от аппарата искусственного дыхания. Но она по-прежнему под капельницей из-за нестабильной стенокардии. Зайдете к ней?

Они выстроились гуськом и чинно прошествовали за доктором сквозь дебри аппаратов и загадочных устройств к отгороженному занавеской закутку, где лежала Гам (один Кертис остался радостно смотреть “Скуби Ду”). Лежала она неподвижно, и эта ее неподвижность и была страшнее всего, потому что в остальном выглядела она не хуже обычного, разве что глаза полуприкрыты – из-за паралича Гам не могла шевелить веками.

– Ну, я вас оставлю с ней на минуточку, – доктор энергично потер руки. – Но всего на минуточку. Ей нельзя переутомляться.

Фариш первым подскочил к кровати.

– Это я, – сказал он, склонившись над бабкой.

Глаза под веками задвигались, Гам медленно отняла руку от покрывала, и Фариш тотчас же ухватил ее обеими ладонями.

– Кто это сделал? – грозно спросил он и почти прижал ухо к ее губам, чтобы лучше слышать.