– Пусть лучше она продолжает отлично справляться у «Кабрелли», – заявила Матильда. – Надеюсь, семейный бизнес не исчезнет.

– В нашем магазине я уже четвертое поколение. Так что о будущем можешь не беспокоиться, – заверила бабушку Анина.

– Я всегда беспокоюсь.

– Но ведь не без причины. Семейный бизнес – дело тонкое, это постоянный риск, – поддержал жену Олимпио. – Всегда есть опасность разориться. Успех зависит от звона кассового аппарата, от того, часто его слышишь или нет. Но тебе не стоит об этом думать, любовь моя. Постарайся расслабиться. – Олимпио поцеловал Матильду.

– Я хочу научиться работать на станке. – Анина взглянула на деда.

– Думаешь заняться огранкой?

– Да, Nonno, мне бы хотелось. Как считаешь, у меня получится?

– Конечно, получится, – вмешалась Матильда. – Я уже давно тебе об этом твержу.

– Чтобы как следует освоить станок, нужно лет семь, – напомнил Олимпио.

– Эти семь лет я и проведу в «Кабрелли».

Олимпио накрыл одной рукой руку Анины, а другой, чуть наклонившись, взял за руку Матильду:

– Вот и договорились.

* * *

– Ау? Матильда? – Ида Касичьяро вышла из лифта, зашла в квартиру и окинула ее оценивающим взглядом. В комнате было так светло, что Ида даже не стала снимать солнцезащитные очки.

– Она на террасе, – крикнула Анина.

Ида заглянула на кухню:

– Как она?

– Ей лучше.

– Слава богу! – Она протянула Анине пакет: – Печенье с кунжутом. Сама испекла. Еще теплое. Что не доедите сегодня, заморозь.