И тут же:
– А как вы думаете, можно любить не одного, а нескольких?
Пальцы ее призывно пробежались по волосам, словно на самом деле она спросила:
Возможно, она просто использует его, чтобы вызвать ревность Леона? Или так она мстит мужу за измены? Вдруг его тайные политические встречи лишь предлог для свиданий? Или свидания – маскировка для политических сходок? Все имело здесь двойное дно, все было не тем, чем выглядело. И, в отличие от Германии, люди тут сознавали это. И никогда не принимали сказанное за чистую монету – все здесь было камуфляжем, прикрывающим что-то другое. Он мог запросто объявить себя немцем, и никто бы ему не поверил!
– Пошли купаться, – позвал Леон, который успел переодеться в плавки.
Он отобрал у Сильветты бутылку. Но она гнула свое:
– А почему бы вам не влюбиться в здешнюю женщину? Таких красавиц вы больше нигде не найдете.
Лукавый взгляд в сторону Ясмины. Неужто догадывается о его чувствах? Неужто хочет загнать его в объятия Ясмины, чтобы разлучить ее с Виктором?
– Или почему бы вам не вернуться в Италию?
Мориц не мог ответить: потому что там меня арестует коалиция.
На помощь ему пришел Леон:
– Потому что он еврей! Думаешь, итальянцы сразу нас полюбят только потому, что перешли на сторону бывшего врага? Вся Европа отравлена,
Он взял Сильветту за руку и потянул ее к морю. На ходу обернулся и позвал, смеясь:
– Идемте же!
Ясмина с вызовом глянула на Морица.
– Хорошая возможность, – тихо сказала она. – Соблазните Сильветту.
Она сбросила платье, и под ним тоже оказался купальник, но черный и скромный. Подхватив Жоэль, Ясмина пошла к воде. Мориц смотрел ей вслед. Как же она хороша. Смуглая кожа, горделивая походка, так много достоинства в таком маленьком теле. Он медлил. Не хотел обнажать свою бледность. Лицо и руки давно загорели, но тело мгновенно разрушило бы его легенду о том, что он итальянец. В конце концов он двинулся к воде, не раздеваясь.
– Но, Мори́с! Вы прямо так собираетесь зайти в воду? Вы нас стесняетесь?