– Ты у нас профессионал, вот ты и скажи. – Хемингуэй спрятал фляжку в карман своей куртки.

– Что можешь сказать о трупах? – спросил я после короткой паузы.

– Я к ним близко не подползал – может, там гранаты оставили, подорвешься еще. Двое мужчин в форме немецкой армии. На одного луна светила, мальчишка совсем. Вокруг валяется всякое… сигнальный фонарь, полевая сумка и прочее.

– В форме? – удивился я. Агенты, высаживающиеся на плоту в тыл врага, не имеют привычки надевать военную форму.

– Вот-вот. Пехота вермахта, кажется. Знаков различия не видал, может, и нет их. Один, молодой этот, лежит на спине, и я ясно видел это их чертово «Gott Mitt Uns»[54] на пряжке ремня. На другом, лицом вниз лежит, мягкая такая шерстяная пилотка, как у их пехотинцев.

– Уверен, что они оба мертвы?

– Их уже крабы жрут, Лукас.

– Ладно, посмотрим поближе, как рассветет.

– Пять часов еще маяться.

На меня вдруг навалилась усталость.

– Надо покараулить там, – сказал Хемингуэй. – Вдруг вернется кто забрать что-нибудь.

– По два часа? Я первый. – Я взял ложку с манеркой и хотел вылезти, но Хемингуэй схватил меня за ногу.

– Знаешь, Лукас, я много мертвецов повидал. На первой войне, потом репортером – в Турции, Греции, в Испании. Видел, как люди гибнут – на корриде и на войне.

– И что? – Странное он выбрал время, чтобы хвастаться этим.

– Но я никого не убивал, Лукас, – сказал он доверительно, как я в детстве на исповеди. – Ни разу. Так, чтобы лицом к лицу. Вообще не убивал, насколько я знаю.

Мне чертовски хотелось надеяться, что в эту ночь или завтра для него ничего не изменится.

– Ну и хорошо, – сказал я и вылез.

К пяти утра стало достаточно светло, чтобы осмотреть трупы.

Хемингуэй почти ни в чем не ошибся. Два очень молодых парня, один с волнистой каштановой шевелюрой, другой блондин. Оба убиты двумя выстрелами в спину, оба мертвее некуда. На них копошились крабы, набежавшие с пляжа. Когда мы пришли, многие разбежались, но некоторые продолжали питаться. Хемингуэй прицелился из пистолета в самого здоровенного, но я тронул его за руку, постучал себя по уху и отогнал крабов палкой.