– Да, Джо. Похоже, ты все-таки видишь и ястреба, и подлодку. Книги живут дольше, если хоть на что-то годятся. А писатель проводит жизнь в одиночестве, каждый клятый день имея дело с вечностью или ее отсутствием. Похоже, ты все-таки понимаешь. Расскажи-ка мне еще раз про эти шпионские хитросплетения. Скажи всё, что можешь и чего раньше не говорил.

Я рассказал про всё, кроме Шлегеля на железной бочке и свертка в бывшем хлеву.

– Думаешь, целью первой шифровки было заманить нас сюда?

– Скорее всего.

– Не только нас двоих, а «Пилар» вместе со всей командой?

– Возможно, но это не самое главное.

– Что же тогда главное, Джо?

– Чтобы мы с тобой оказались здесь.

– Почему?

– Я пока не до конца понимаю. Шлегель сказал, что операция включает в себя ФБР, – но, может, он одного Дельгадо имел в виду. В связь Гувера с немцами я не верю, в этом нет смысла.

– Почему же? Кого Гувер боится больше всего – нацистов?

– Нет.

– Коммунистов?

– Тоже нет. Больше всего он боится потерять свою власть, потерять контроль над Бюро, боится, что Бюро утратит свое влияние. Коммунистический переворот в Штатах – далеко не первый пункт в списке страхов мистера Гувера.

– Почему его тогда пугает эта неразбериха на Кубе? Я замечал, что страх мотивирует людей больше всех прочих эмоций.

Я задумался.

Плот появился в прибое ровно в двадцать три ноль-ноль. Две темных фигуры вытащили его на светлую полоску песка, достали из сундука или ящика потайной фонарь и стали подавать сигналы в сторону океана.

Две секунды спустя оттуда пришел ответ – две точки, два тире, точка, – и снова стало темно.

Два агента выпустили из плота воздух, затащили его в ближний овраг, на три восточнее нашего, закопали с большим шумом, переругиваясь по-немецки, и пошли на холм к дереву, под которым мы собирались спрятаться.