– Я хочу с ним познакомиться, – говорит папа в пятидесятый раз.
Сколько вариантов ответа я могу придумать?
– Я уверена, он придет!
Папа бросает на меня обеспокоенный взгляд, а мама говорит:
– Дэн, хватит волноваться. Вспомни, в какие места я ездила в экспедиции!
– Мне это тоже не нравилось, но ты не маленькая девочка…
– Ей почти двадцать один…
– Осенью. Я помню, но…
– Слушайте, мне пора на досмотр, – прерываю я родителей. – Не хочу пропустить свой рейс.
Папа вздыхает.
– Ты действительно собираешься лететь в Китай с каким-то случайным аборигеном, которого никто из нас не видел?
– О, папа, ты в своем репертуаре! И я люблю тебя за это!
Он слабо улыбается мне, но, действительно, почему я их не познакомила, когда была возможность? Потому что хотела что-то сделать сама. Доказать, что я способна. Впечатлить маму и папу своей независимостью. И так далее.
Мама обнимает меня и шепчет на ухо:
– Я люблю тебя. Будь осторожна. Мы бы предпочли, чтобы ты звонила, но, если не получится, обещай каждый день отправлять электронное письмо или сообщение, чтобы мы знали, что ты в безопасности. – Когда я начинаю отстраняться, она притягивает меня еще ближе. – Я и раньше знала, что такое тревога – те ужасные ночи, когда ты чуть не умерла, и твое вечно плохое настроение в старших классах, – но сейчас совершенно новый уровень. Пожалуйста, сделай так, чтобы я не пожалела. Отец никогда не простит меня, а я никогда не прощу себя…
– Не о чем беспокоиться, – шепчу я в ответ. – Со мной все будет в порядке.
Это вранье чистой воды, потому что, несмотря на мои смелые заверения, я напугана до полусмерти.
Потом все то же самое, но уже с папой. Я встаю в очередь и достаю паспорт, а родители не уходят. Даже когда я миную рамку и, сжимая в потной ладони посадочный талон, поднимаюсь на лифте к выходу на посадку, они остаются на том же месте. Последний раз я улыбаюсь и машу им рукой, а потом остаюсь одна.